Владимир Удод - По ту сторону разума

– А что я, по-твоему, пытаюсь сделать целых полчаса?

– Пока ты только орёшь!

– Это ты орёшь!

– Прекрати истерику! Из твоего набора упрёков и ругательств мне понятно только то, что колье у тебя умыкнули. – Хозяин каюты вдруг перешёл на ласковый тон: – Кто это сделал, кто посмел обидеть мою девочку? – Он притянул к себе начавшую рыдать женщину и заворковал: – Ну-ну-ну-ну, успокойся, моя любовь. Всё будет хорошо. Я во всём разберусь. Я накажу всех, кто обидел мою малышку. Расскажи, что случилось.

Но женщина ещё больше зашлась от рыданий, и Неплюев понял, что вряд ли от неё чего-нибудь добьётся. Тогда он, взяв в руки мобильник, позвонил своему охраннику:

– Паша, а приволоки-ка ты мне быстренько этого юмориста, Сашку Паршина.

Отложив телефон, он обратился к любовнице:

– Сладкая моя, пойди пока в другую комнату, послушай лёгкую музыку, а я тут попытаюсь разобраться и всё уладить.

Женщина неохотно ушла, неплотно прикрыв за собой дверь спальной комнаты. А через минуту в кабинет хозяина теплохода охранник втолкнул перепуганного конферансье, который всё ещё что-то дожёвывал.

– Что жуёшь, Саша? – миролюбивым, почти отеческим тоном спросил Лев Георгиевич.

Сделав тяжёлый глоток, едва не подавившись, бывший кавээнщик растерянно ответил:

– Отбивную. Каприз Паганини называется. От вашего шеф-повара.

– Извини, дорогой, что вынужден оторвать тебя от приятного занятия, но я имею к тебе вопрос: где колье?

– Так оно, это… – замялся Паршин, понимая, что возможно сегодня он совершил самую большую ошибку в своей жизни. – У победителя, как вы и сказали: «Вручи победителю и сделай это красиво». Я сделал всё, что мог. Та девушка…

– Какая девушка?! – вскакивая с кресла и подбегая к артисту, заорал Неплюев и, брызгая ему в лицо слюной, прорычал: – Какая, нахрен, девушка, если я тебе конкретно сказал, ради кого затеян этот чёртов конкурс.

Бывший кавээнщик, не найдя ничего лучшего для оправдания, тупо повторил:

– Но вы ещё сказали: «Вручи колье победителю и сделай это красиво».

Охранник Паша угадывал желания хозяина без слов. Придерживая артиста одной рукой за шиворот, второй он нанёс ему чувствительный удар под дых, не давая тому рухнуть на ковёр. Закашлявшись, Паршин простонал:

– А что мне оставалось делать, когда соперница обошла Ирину чуть ли не вдвое на глазах у зрителей?

Лев Георгиевич покачиванием головы остановил охранника от очередного удара и уже спокойно спросил:

– Кто такая, откуда?

– А я почём знаю. Это ваши гости. Вы их приглашали.

– Не дерзи. А то Паша умеет делать из клиентов отбивные не хуже шеф-повара.

– Да я к тому, что вы можете проверить по гостевым спискам. Эта девушка была не одна. С ней была другая, чуть постарше и тоже красивая, но брюнетка, а эта – блондинка. Очень эффектная. Такие моделями работают. Но я её раньше нигде не встречал. Мамой клянусь!

– Ты что, совсем тупой, не мог сообразить и вручить ей какую-нибудь другую безделушку?

– Я растерялся. А тут ещё помощница выперлась на сцену с этим проклятым колье. Ну, что мне оставалось делать?

– Это, как ты говоришь, проклятое колье стоит тридцать тысяч евро. И второго такого нет и не будет. Ты крупно попал, Саша, – Неплюев тяжело вздохнул и грустно добавил: – Очень крупно. Теперь у тебя только один выход: либо вернуть колье, либо деньги. Если выбираешь второй вариант, то я с сегодняшнего дня включаю счётчик. Ты знаешь, что такое счётчик? Да нет, откуда? В девяностые ты был ещё сопляком, а я уже тогда выжимал из людей долги. Если сегодня к вечеру у тебя нет возможности вернуть долг, то я бы на твоём месте выбрал первый вариант. Это я тебе по доброте душевной советую.

– Как же я верну вам колье? – испуганно залепетал артист. – Ограблю её, что ли?

– Это уже твои проблемы. Но, если ты уговоришь Пашу помочь тебе за некоторое вознаграждение, я возражать не стану.

– Но это не мой профиль.

– Сашок, ты же не хочешь кормить рыб этой мутной реки? – ласково спросил Лев Георгиевич, потрепав должника за пухлую щёку. – Я тебя как брата прошу: верни колье.

Олигарх вернулся к столу, полистал какие-то бумаги и, найдя то, что искал, проговорил:

– Ага, вот. Эти дамы поселились в каюте номер семнадцать. Это всё, чем я могу тебе помочь. А теперь ступай, доедай свою отбивную и думай. Крепко думай. Всё. Пошёл вон отсюда!

Как только Лев Георгиевич остался один в кабинете, дверь из спальной комнаты открылась и появилась Ирина Бусова. На её лице с правильными чертами не осталось ни малейшего следа от безудержных рыданий, в которых она захлёбывалась всего несколько минут назад.