Владимир Удод - По ту сторону разума

– Ладно, – буркнул Плетнёв и вернулся к свидетелям.

Возле них собралось несколько зевак, которым было интересно узнать подробности случившегося. Обведя взглядом группу любопытных, капитан скептически заметил:

– Я так понимаю, тут собрались все желающие помочь следствию.

Большая часть зевак предпочла удалиться от греха подальше.

– Что и требовалось доказать, – иронично усмехнулся следователь.

– А ты тут не хмыкай! – сердито воскликнула пожилая женщина, прилично одетая, с небольшой собачкой на поводке. – Хочешь, чтобы тебе помогали, так не хмыкай. Обратись к людям за помощью – и тебе помогут.

– Эх, мамаша, если бы вы знали, как тяжелы наши люди на подъём, когда беда не касается их лично! Самые частые ответы: не знаю, не видел, не помню.

– Во-первых, я тебе не мамаша, сынок, а во-вторых, я шестнадцать лет была народным заседателем в суде и знаю о свидетелях не меньше тебя.

– У вас есть что сказать по существу? – не скрывая раздражения, спросил Плетнёв, которому вызывающе-поучительный тон старухи явно не понравился. Все эти «бывшие», о чём свидетельствовал его опыт, только мешали делу. – Или говорите, или ступайте с богом и не мешайте работать.

Женщина, вложив во взгляд всё своё презрение, гордо подняла голову, чуть ли не по-военному развернулась через левое плечо и пошла, громко цокая каблуками по бетонной набережной.

– Ты это зря, командир, – свидетель Мальков укоризненно покачал головой. – Это Ядвига Витольдовна, генеральша. Она хорошо знает утопленника, говорит, что тот делал у неё ремонт в квартире.

Следователь как ошпаренный сорвался с места и, догнав женщину, принялся извиняться:

– Ядвига Витольдовна, простите, бога ради! Я не хотел вас обидеть. Вы же понимаете, какая нервная у нас работа. Ну извините, пожалуйста. Я действительно не хотел вас обидеть.

Женщина остановилась, посмотрела в лицо капитану, будто проверяя, насколько тот искренен, потом снизошла до ответа:

– Хорошо, спрашивайте. Не теряйте времени на пустые извинения. Знаю я им цену, когда есть личный интерес.

– Это не личный, а профессиональный интерес, Ядвига Витольдовна. Мне сказали, что вы были знакомы с покойным, это так?

– Да, это Сёмин Геннадий Павлович.

Плетнёв быстро записал данные в свой блокнот.

– Ядвига Витольдовна, вы можете мне рассказать всё, что знаете о Сёмине?

– Боюсь, это займёт слишком много времени. Я знала ещё отца Геннадия. Давайте я расскажу основное.

– Хорошо, я слушаю вас.

– Гена Сёмин – потомственный краснодеревщик. Второго такого мастера вы не найдёте во всей Москве. Разве что дед его был ещё талантливее. Работы старика можно найти в Кремле и в ряде музеев. Но беда у всех Сёминых одна.

– Пьянство? – предположил следователь.

– Что же ещё, – грустно вздохнула женщина. – Извечная проблема русских кулибиных. Как почил дедушка, не знаю, а отец бедного Геночки пьяным замёрз в сугробе. Нашли только весной, обглоданного бродячими собаками, где-то под Переделкино. По сумке с инструментами опознали. На даче у кого-то работал. «Добрые», в кавычках, хозяева хорошо угостили работника и отпустили пьяного домой в метель. Сто метров не дошёл до остановки, бедолага. Видать, и у сына его судьба такая. Выпил лишку и свалился в реку. А сумка с инструментами на дно утянула. Он бы ни за что её не бросил. Сильно дорожил Геннадий отцовским инструментом. Это он мне сам рассказывал, когда у меня делал ремонт. Если зайдёте ко мне, я непременно покажу его работу. Такую резьбу с позолотой вы сможете увидеть разве что в музее. Какой это был мастер! Какой мастер!

– Спасибо, непременно загляну. А можно вопрос несколько личного характера?

– Я уже не в том возрасте, когда меня этим смутишь. Задавайте.

– Почему вас называют генеральшей?

– Мой покойный муж был генералом армии. Пахомов его фамилия. Слыхали?

– Врать не буду, не доводилось слышать.

– Немудрено. Я уже четверть века как вдова. Вы тогда совсем мальчишкой были.

– А вы случайно не знаете, где последнее время работал Сёмин?

– Когда мы встречались, то обменивались вопросами вроде «Как поживаете?», «Как дела?». Буквально четыре дня назад Гена сказал, что заканчивает большой заказ на верфи. Это тут недалеко, вниз по течению.

– Я знаю. Спасибо вам, Ядвига Витольдовна. И последнее: были ли враги у Сёмина?

– Ну что вы! Какие враги! Гена был самым безобидным человеком, какого я только знаю. Абсолютно неконфликтный. И очень бескорыстный. За работу с меня взял сущие копейки. С его золотыми руками он мог бы быть вполне обеспеченным человеком, если бы имел голову на плечах и выбрал себе хорошую спутницу жизни. Но с женой ему не повезло: работать не хотела, а в бутылку заглядывала. Впрочем, это отдельная история. – Женщина помолчала, а потом, вспомнив, как ей казалось, важную деталь, добавила: – Гена любил повторять: «Пока у меня есть дочка, руки и инструмент, с голоду я не умру». О жене ни разу не вспоминал.