Андрей Воронин - Бык в загоне

Никитин лишь снисходительно улыбался и не сводил глаз с перекошенного страхом лица самозваного "авторитета", даже не взглянув на деньги.

Заметив это, Мирза заканючил:

- Мало, да? - он указал рукой на сейф. - Там столько же... Бери все...

- Кончай ныть, педрило, - процедил Никитин сквозь зубы.

- Бери, не стесняйся!

- Заткнись, фонарь голимый... Я и так все возьму.

Мирза продолжал лепетать - казалось, еще немного, и он рухнет на колени.

- Не убивай меня... Дом бери, жену бери, деньги бери, машины бери только не губи! - губы азербайджанца предательски дрожали.

- Козлина вонючая... - прошептал Сергей, поднимая пистолет.

Поняв, что разжалобить убийцу не удастся, Мирза решил пойти ва-банк он рванул на себе рубаху - на пол с противным сухим звуком посыпались пуговицы.

- Да я... Да ты знаешь, на кого руку поднимаешь? Да я вор!

Сергей, увидев свежие татуировки, обомлел: изображение воровских куполов и эмблем "петухов" на спине "вора" выглядело по крайней мере комично.

- Пидар ты! Козлина голимая, удрота... - прошептал он, сплюнув от отвращения.

В этот миг с губ толстяка был готов сорваться истошный крик...

Сухой щелчок выстрела опередил его, и на лбу кавказца появилась небольшая темная дырочка из нее тонкой струйкой полилась кровь, белая стена позади него окрасилась багровыми пятнами и серой мозговой массой. Отброшенный силой выстрела назад. Мирза нелепо взмахнул руками и рухнул на пол. Остекленевшие глаза уставились в белоснежный лепной потолок.

- Не все в этом мире покупается и продается, - сказал Никитин, убирая оружие. И, как будто Мирзоев мог его слышать, назидательно продолжил:

- Тебя убила жадность, фраерок.

Побросав в металлический кейс упругие пачки денег, Никитин выпрыгнул в окно...

Такси довезло Сергея к дому, где жила Валентина Перцева. Поднявшись на лифте, он уже в третий раз за последние дни нажал кнопку звонка знакомой квартиры.

На лице обычно невозмутимой девушки появилось несвойственное ей удивление:

- Честно говоря, я тебя не ждала, - вместо приветствия промолвила она.

Молча Писарь прошел в комнату, где достал из кармана плотный конверт и протянул его Валентине:

- Я знаю, что ты не нуждаешься в деньгах, но считаю своим долгом отблагодарить тебя за помощь, - он вложил в руку девушки банковскую упаковку Нелепо глядя на пачку стомарочных купюр, она подняла глаза на Никитина:

- Значит...

- Да, - прервал ее Сергей.

- Докатилась, - вздохнула она, ничем, однако, не выражая своего расстройства. Валя поняла, что Самида Мирзоева больше нет. И это ее не огорчало, но сознание сопричастности к человеческой смерти больно укололо ее, - раньше хоть свое тело продавала, а сейчас продала жизнь другого.

- Он был гнусный негодяй, - спокойно произнес Сергей.

Валентина хмыкнула.

- Мне бы этого еще и не знать.

- Здесь мой номер телефона, - мужчина присовокупил к деньгам кусочек аккуратно вырезанного картона, - если возникнут проблемы, позвони.

- Когда?

- В любое время.

Затем уже бывшая секретарша Мирзы перешла к более приятной теме...

- Сколько здесь? - взвешивая на руке купюры, спросила девушка.

- Десять тысяч, - просто ответил он.

- Ого, - изумилась она, - по крайне мере, буду знать, сколько я стою.

- Ты стоишь больше, запомни это, - Писарь постарался придать своему взгляду теплое выражение.

- А сколько стоишь ты? - она грустно смотрела ему в глаза.

Истолковав ее вопрос по-своему, он ответил:

- Это была моя последняя жертва.

- А я не могу стать твоей последней изменой? - и, видя его замешательство, она, встав на носки, попыталась найти его губы.

- Семь бед - один ответ, - с этими словами он привлек ее к себе...

***

Улицы Берлина заполнились пестрой толпой прохожих. Длинноволосая молодежь в кожаных куртках, узких джинсах с обилием металлических цепочек заметно контрастировала с пожилыми, старомодными парочками, прогуливавшими беззаботных внуков в этот воскресный день.

Невольно щурясь от яркого солнца, Писарь подошел к дому, где жили Бламберги.

Гостя встретил Герман, радушно распахнув перед ним дверь.

- Рад видеть тебя в добром здравии, - произнес он.

- Взаимно, я тоже, - улыбнулся Никитин, - а Эрика нет?

- Здесь я, - раздался голос из дальней комнаты, и на пороге появился молодой человек, вытирая махровым полотенцем мокрую после душа огненно-рыжую шевелюру.

Сергей пожал влажную ладонь младшего Бламберга.

- Ни с кем больше не нужно сходить в ресторан? - весело поинтересовался Эрик.