Андрей Воронин - Бык в загоне

- А какие у тебя татуировки есть? - поинтересовался Самид.

Пантелей с готовностью стащил с себя рубашку, цветом и запахом более напоминавшую половую тряпку в общественном туалете.

- Вот!

Да, Самид был поражен, восхищен и обескуражен одновременно.

- Что это значит? - азербайджанец ткнул толстым пальцем в изображение женщины с гигиенической надписью "Чистота - залог здоровья".

- На преступление толкнула женщина, - не моргнув глазом, ответил пидар.

- А это? - волосатый палец уперся в изображение бубнового короля.

- Король всех мастей...

- Ва! Авторитетно! - присвистнул азербайджанец. - А мне можешь такую нарисовать?

- Нет вопроса!

Спустя полчаса они уже договорились обо всем или почти обо всем...

- Значит, так, - в руках Звездинского появился калькулятор, также наверняка подобранный на помойке, - "Бубновый король" - тысяча марок, "Чистота - залог здоровья" - семьсот марок, "Перстни" - по сто за палец... его грязные ногти стучали по потертым кнопкам калькулятора. - Ну а черта, так и быть, бесплатно нарисую... Да, чуть не забыл: "один в четырех стенах"... Триста марок.

И тут Мирзоев кстати или некстати вспомнил разговор с бакинским родственником и статью в "Московском комсомольце" о том, что "коронацию на вора" якобы можно купить за деньги.

- Послушай, а если ты меня так наколешь...

Получается, что я как бы и вор?

- Для настоящего, патентованного вора нужно еще и купола нарисовать, авторитетно заявил Пантелей.

- Хрен с тобой, гулять так гулять! - воскликнул Самид. - Рисуй, братан...

***

Одесский вокзал знаменит многим. Любитель одесско-еврейского фольклора сразу же вспомнит известный шлягер "Семь-сорок"; репатриант, проживающий ныне в каком-нибудь кибуце под Хайфой, - толпы страждущих уехать на Землю Обетованную, которые стояли тут в семидесятые годы, а обыватели и воры - как лихо исчезают тут сумки, чемоданы и баулы.

Скрипнули тормоза; проводница, пройдясь по купе, объявила на каком-то жутком диалекте:

- Кгаджане, Одесса-мама подошла до перрона...

Выходьте.

Вещей у Анатолия Сопко было немного: закинув на плечо спортивную сумку, он привычно огляделся по сторонам. Вроде бы все нормально - никакой опасности.

А навстречу ему уже шел Соловей - он широко улыбался, глядя на Лысого.

Рядом с Владимиром Юрьевичем следовали три "торпеды", нагло тесня от пахана встречных прохожих.

- Привет, как доехал? - Соловьев действительно был рад Толику.

- Вашими молитвами, - последовал ответ.

- Как Крытый?

- Велел кланяться.

На этом процедура встречи была закончена: Толика усадили в роскошную "БМВ", и автомобиль, описав правильный полукруг, помчался в сторону Пушкинской.

Особняк Соловья стоял в двух кварталах от всемирно известного оперного театра. Яркое южное солнце отражалось в лужицах воды - не в пример Москве, в Одессе-маме регулярно мыли мостовые. Радужная бензиновая пленка поигрывала на поверхности луж, и у Лысого от всего этого поднялось настроение.

Оглядев придирчивым взглядом жилище одесского авторитета, Толик удовлетворенно присвистнул.

- Губа не дура...

Явно польщенный такой оценкой Соловей, как и подобает людям его ранга, скромно опустил глаза:

- Не мое.

- Как это?

- Взял в аренду... Ненадолго, только на пятьдесят лет.

- А чего это у вас власти такие жадные? Взял бы сразу Оперный театр и памятник гражданину Ришелье в придачу...

- Братве не понравился, - хмыкнул тот в ответ.

Да, жилище авторитета действительно впечатляло: роскошная комната, больше похожая на конференц-зал в пятизвездочной гостинице, была обставлена мебелью в стиле а-ля Людовик XIV, тяжелая бронза, явно не ереванского производства, зеркала, сделавшие бы честь дворцу Воронцовых...

Несмотря на теплую погоду, в камине, отделанном мореным дубом, потрескивали сосновые поленья - яркие огоньки радовали взор. Во всей необъятной комнате витал запах смолы: все это пробуждало в памяти картины мирные и благодатные.

Однако предстоящий разговор был весьма далек от благодатных и мирных тем...

- Звери, которых мы прихватили, - начал Толик без всякой подготовки, дали нам пару адресов...

- Где?

- Да тут, у тебя.

С этими словами Сопко протянул хозяину дома листок, исписанный мелким почерком.

- Чайник, - коротко позвал Соловей.

Один из телохранителей подошел к пахану.

- Где это? - спросил Владимир Юрьевич, указывая на один из адресов.

- Сухой Фонтан, - ответил охранник.

- А это?

- Улица Черноморской дороги, - удивленно уставился Чайник на Соловьева. - Тут же написано...