Андрей Воронин - Инструктор над законом

- Что это за бардак?! - крикнул ему Илларион. - Предупреждаю: в следующий раз я буду убивать до тех пор, пока не передавлю всех до единого!

Всем понятно?! - прорычал он, обводя двор свирепым взглядом.

- Ну-ну, капитан, друг мой, не горячитесь, - сказал сверху Плешивый Гуннар. - Это же была просто проверка.., репетиция, если хотите. Между прочим, это вы во всем виноваты.

- Я?! - Илларион отказывался верить собственным ушам. - Это как же я ухитрился?

- Когда человек говорит, что убить его - непростое дело, возникает просто непреодолимое желание проверить это утверждение. Каюсь, не удержался.

- Ну и как? - спросил Илларион. Проверили?

Он, казалось, потерял к происходящему всякий интерес - просто стоял посреди двора и сосредоточенно орудовал ножом, срезая заусенец на большом пальце левой руки, не обращая никакого внимания на устремленные на него со всех сторон враждебные взгляды.

- Проверил, - медленно сказал Плешивый Гуннар со своего капитанского мостика. - Убить вас - действительно трудоемкий процесс.

- Я скажу вам еще кое-что, - отозвался снизу Илларион, быстро взглянув на него. - В отличие от меня, вас очень легко прикончить - просто пришпилить, как жука. Хотите проверить?!

Плешивый Гуннар не успел ответить: Забродов сделал неуловимое движение плечом, в воздухе что-то коротко блеснуло, переворачиваясь на лету, и в перила балкона с негромким стуком воткнулся узкий, великолепно отточенный нож - как раз между ладонями Плешивого Гуннара. Тот не шевельнулся и ничем не выразил испуга, но даже снизу было хорошо видно, как он побледнел расстояние от балкона составляло никак не меньше двадцати - двадцати пяти метров. Охрана замерла в неподвижности, не зная, что предпринять. Более того, многие не поняли, что произошло.

Наконец молчание прервал Плешивый Гуннар.

Он откашлялся, прочищая вдруг пересохшее горло, но голос все равно вышел скрипучим.

- А вы и впрямь ас, капитан. Что ж, ваши доводы убедительны. Мы квиты. Теперь, может быть, достаточно?

- Абсолютно с вами согласен, - слегка наклонив голову, сказал Илларион. - Будьте так добры, сбросьте мне, пожалуйста, мой ножик. Это очень хороший ножик, мне было бы жалко с ним расстаться.

- Что же вы разбрасываетесь ценными вещами? - сквозь зубы процедил Плешивый Гуннар, с натугой вытаскивая глубоко засевший клинок.

- Просто я немного отвык от штык-ножа, - ответил Илларион, - и мог вас случайно поранить.

- Ценю вашу заботу, - сказал Плешивый Гуннар и бросил нож на траву.

***

Воробей совершенно выбился из сил, волоча на себе безвольно обвисшего Свата. Его сто раз подмывало бросить этого козла в болото и добить - в конце концов, он сам нарвался на пулю, никто не заставлял его оставаться и поджидать случая кого-нибудь замочить, но Воробей до дрожи в коленях боялся Старика и был уверен, что не сможет обвести того вокруг пальца.

Именно поэтому, задыхаясь и захлебываясь хриплым матерным рыком, он продолжал упрямо переть на себе этого бугая, весившего в полтора раза больше, чем сам Воробей. Выбравшись из болота на сухой, прогретый солнцем пригорок, он с облегчением свалил ношу на землю и некоторое время неподвижно лежал рядом, слушая, как понемногу успокаивается колотившееся где-то в самой глотке сердце.

- Чего разлегся.., помру... - раздался слабый голос Свата.

- Молчи, сука, - не поворачивая головы, прохрипел в ответ Воробей. - А то я тебя сам голыми руками задавлю. Коз-зел.

Он перевернулся на спину, трясущимися от усталости руками нашарил в нагрудном кармане сигареты и закурил, немедленно разразившись надсадным кашлем.

- ., мне... - просипел Сват.

- Да пошел ты, - отмахнулся Воробей, но все же прикурил еще одну сигарету и воткнул ее в воспаленные потрескавшиеся губы Свата.

Покурив и немного отлежавшись, он сгреб в охапку оба автомата и рюкзак и затолкал их в яму под корнями вывороченной прошлогодним ураганом сосны, кое-как замаскировав тайник ветками, - погоня давно отстала, а тащить эту дополнительную тяжесть дальше просто не было сил. Покончив с этим делом. Воробей уселся на землю и, стащив с ног разбухшие сапоги, вылил остатки темной болотной жижи. Брезгливо морщась, он отжал носки и натянул их на ставшие белыми и распухшими от холодной воды ступни. Сват вдруг принялся натужно стонать. Воробей заглянул ему в лицо и убедился, что тот без сознания. Снова возникла соблазнительная мысль: бросить его здесь к чертовой матери.

До Выселок отсюда километров восемь, налегке он дойдет за каких-нибудь два часа, а потом можно будет вернуться за этим кабаном - на машине, с подмогой...