Андрей Воронин - Инструктор спецназа ГРУ

- Что, Северцев, - сказал своему референту генерал, - не ждал? А я, понимаешь, думаю: надо бы полковнику помочь, чего он тут один в болоте ковыряется. А ты, оказывается, сам справился. Молодец, полковник, хвалю. Давай сюда дискету-то, а то, неровен час, потеряешь. Только не говори, что ее нет, сказал он, увидев, что полковник начал открывать рот. - Жарко, ребята нервничают. А ну как кто-нибудь ненароком пулю в затылок влепит? Или, того хуже, захочет с твоей бормашиной поиграть. Думаешь, ты один такой затейник?

Северцев гулко сглотнул набежавшую слюну, демонстрируя полное неумение достойно проигрывать. Наблюдая за ним, Илларион неторопливо размышлял о тщете человеческих усилий. Впрочем, то же можно было отнести и к генералу, только Северцев уже начал прозревать, а генералу до этого было еще весьма далеко - он торжествовал победу над своим подчиненным и плевать хотел как на восточную, так и на западную философские системы.

- Ну, - сказал генерал, и Северцев дрожащей рукой протянул ему дискету.

- Молодец, полковник, - сказал генерал, убирая дискету в карман. - Что значит, для себя человек старался. Шлепнуть бы тебя, - неожиданно добавил он безразлично-тусклым голосом, - да мараться неохота. Тебе и так не позавидуешь.

Несмотря на то, что генерал почти дословно процитировал артиста Евгения Леонова в роли матерого уголовника, Илларион не находил его смешным. Генерал был страшен, как оборотень в момент перерождения. Размышления Забродова прервал один из приехавших с генералом спецназовцев, который прибежал с той стороны, где сиротливо раскалялся на солнце северцевский "мерседес", и протянул генералу большой конверт из плотного картона. Генерал заглянул в конверт и вынул оттуда магнитофонную кассету.

- Любимые мелодии? - спросил он у полковника.

Илларион посмотрел на Северцева и поспешно отвел глаза: на полковника было жалко смотреть. Тем не менее, тот собрался с духом и довольно твердо сказал:

- Никак нет, товарищ генерал. Это коиия вашего досье. В случае моей внезапной смерти или исчезновения, а также в случае ареста оригиналы этих записей будут переданы в прокуратуру.

- Это наши с тобой разговоры, что ли? - вполне равнодушно спросил генерал.

- Совершенно верно.

Генерал помолчал, рассеянно похлопывая по конверту ладонью.

- Ты прапорщика Калищука знаешь? - спросил наконец он. - Должен знать. Такой усатый... начальником охраны у тебя на даче работает.

- Не может быть... - прохрипел Северцев.

- Еще как может, - уверил его генерал. - Оригиналы эти самые прямо сейчас горят в твоем камине - замерз прапорщик Калищук, греется. Так что, полковник, езжай домой и жди звонка из прокуратуры. А лучше сделай, как я советовал стреляйся к чертовой матери. Это, по крайней мере, красиво.

Он немного помолчал и вдруг сказал с доверительной интонацией, от которой Иллариона перекосило:

- А ведь я тебе, братец, доверял. Занесся ты не по чину, вот и результат. Жаль. Когда я еще себе путного помощника подберу?

Он направился к машине, совсем не по-генеральски помахивая конвертом, на который бедняга Северцев возлагал такие надежды, но вдруг остановился и оглянулся на Иллариона.

- Это тот самый спецназовец? -спросил он.

Северцев молча кивнул, не в силах выдавить из себя ни звука.

- Отведите в сторонку и шлепните, - распорядился генерал и полез в кабину грузовика. - И побыстрее, у меня дел по горло.

- Отделение, в машину, - скомандовал один из людей в масках и толкнул Иллариона стволом автомата: - Пошли.

Они скрылись в кустах. Через минуту там прогремела короткая очередь, и вскоре спецназовец тенью выскользнул на дорогу, не задев ни одной ветки. Пройдя мимо столбом стоявшего посреди дороги Северцева, как мимо пустого места, он рывком вскинул тренированное тело в кузов "урала", откуда уже протянулись ему навстречу готовые помочь руки. Мощный грузовик взревел двигателем, неуклюже развернулся на узкой дороге, мимоходом подвинул бампером загораживавший проезд "мерседес" - зазвенело разбитое стекло, заскрежетал сминаемый металл - и, поднимая пыль высокими колесами, покатил в сторону шоссе.

Распластанные на дороге люди в замасленных комбинезонах встали и молча полезли в бронетранспортер. Водитель, часто шмыгая разбитым носом, задним ходом подогнал изувеченный "мерседес" к сгорбленной фигуре хозяина, по-прежнему понуро маячившей посреди дороги. Северцев молча сел в машину, и та, дребезжа смятым крылом, тоже двинулась в сторону шоссе.