Игорь Галеев: ДухСо пробы "Ф" за №55-12. Ледник

Бежит, ой как бежит время! Побывал дома. Там всё то же.

Даже обидно было. Живет мой городишко прежней жизнью, тих и обветшел (или – шал? Что-то я совсем), и нет ему дела, что я уехал и приехал. Собрались с одноклассниками. Посидели. Ну, конечно, вопросы. Я чуток прихвастнул. Но и чуток нельзя. Что за гниль во мне такая? Завираю и собой любуюсь. Пора прекращать. Нашёл дома на листочке свою программу: как стать писателем мирового значения (вступить, отличная учеба, научный багаж, общественная деятельность, общения и знакомства). Смешно! Девятый класс. Каким я был! Совсем не знал жизни!

Отъелся дома. Ни на что смотреть не мог. А здесь опять возня возле кружки чая. Да! – сессия на пятерки! Потянул ты передовую нагрузку, Славик! Выдюжил! Отрадно, и так держать! Бедная Лида. Машинисткой работает. Какая-то другая. Поступать не хочет. И вообще, холодно у нас с ней. Посмотрим.

С.У. опоздал на десять дней. Г.И. на пять. Справки привезли. Очковтиратели (шутка). Целый день Высоцкий. Вся общага гудит. А вчера в бытовке даже драка была. С.У. полез разнимать и ему перепало. Смеётся. Пьёт каждый день. У нас в комнате суетня. Девчонки со всего города ошиваются. Хорошо, что спать не остаются. Этого бы мне еще не хватало. Зуев рассказывал – у них в комнате «вечные сексуальные трения».

Нет, эти девчата ничего себе, я с ними запросто.

Г.И. привез кучу стихов. Один мне посвятил. Поучает и выражает надежду, что я встану на верный путь. Смехотура! Я сел за драму. Но вот три дня, как ничего не лезет в голову. Они опять сбили меня с толку своими разговорами.

Сегодня спорили о возникновении вселенной и жизни на земле. Г.И. выдвинул гипотезу – и ни одного сколько-нибудь существенного факта. И не гипотеза это вовсе. Я ему популярно изложил все последние открытия в этой области, а он говорит – знаю, и все твердит о замороженных матрицах-зёрнах жизни. Конечно, говорю, это возможно, но не так, как у тебя. Будто они всюду по вселенной и ждут в любой точке условий, будто в каждой «матрице» программа, будто любая из них при определенных условиях может стать хомо… С.У. с ним не соглашается, но и со мной тоже.

А, все эти споры ни к чему не приводят! Только из колеи выбивают. А они пену изо ртов выбрасывают.

Пришел Е. Б. и вмешался в спор. Всю теорию Дарвина и Вернадского перепахал, изъездил, а в конце оскорбил меня драматуришкой. Вы, говорит, балласт для нашего богонеугодного заведения. Что, говорит, вы за пьесы пишите, что вы всё слюни пускаете, ни одной пьесы, говорит, после Мейерхольда не было поставлено стоящей, или нет, поправляется, две-три было и всё – с настоящим чувством понимания сцены. Бедные актеры, кричал, они из кожи вон лезут, чтобы ваши дурацкие пьесы хоть чуть-чуть смотрелись. Вас, говорит, в три шеи нужно отсюда. Современность, мол, не по зубам. А сам-то, прозаик долбанный, все шефу своему подражает. С.У. говорил, что он из таких, кто кому-то должен подражать от и до.

С.У. молодец, но потягивает. А это добром не кончится. А Г.И. сказал, что Е.Б. просто шефу льстит внаглую, потому что у шефа дома бывает и изучает его там вдоль и поперек. Ну это уж слишком, не верю я, что такой человек, как его шеф, мог дать так себя водить за нос. Надо бы взяться за свое самообразование, побольше читать, а то я подлинники совсем не успевал читать, в этом Г.И. прав. И вообще пора укреплять характер. Воли мне!

Если все же говорить По-правде, то мне здорово повезло. Сколько ни видел здесь комнат, в них ужас как живут! Есть, конечно, ребята интересные, но так – слабачки по духу. А в основном – всё, как везде. И разговоры в основном пошлые. В карты дуются, о «пузырях», слухи разные, да всё о девках, о девках. А я тоже хорош. Вчера в бытовке стоял и слушал, как четверокурсник пакости рассказывал. За полгода шестерых за аморалку выгнали. Благо есть библиотеки!

И у Оли душа отдыхает.

Перечитывал и подумал: какого черта я энергию на этот дневник трачу. Нужно определиться. Или мне в своих произведениях отображать свои размышления и идеи или все-таки параллельно вести дневник. Что он мне может дать? Прежде всего он поможет мне определиться в мире, выработать объективное мировоззрение. Второе: самокритика. Мой дневник должен стать полем битв с темнотой во мне самом, с теми привычками, что довлеют надо мной, не дают быть целостным и устремленным к лучшему, что есть в мире.

Стоп. А что же такое «лучшее»? Вот и первая проба пера, философские задачки. Лучшее – добро, откровение, правда, любовь, честность, бескорыстие. Г.И. как-то сказал: «Ты слеп, но пока ты не виновен, как я. Тебе показывали звёзды слепые, самое трудное – открыть глаза».