Ричард Цвирлей - Контрабанда без правил

Обрембский, не говоря ни слова, отодвинул пани Геню в сторону и пошел на кухню. Он хорошо знал, что именно там проходила общественная жизнь. Женщина мелкими перебежками последовала за ним, оставив Олькевича одного.

Теофиль осмотрелся вокруг. Участковый исчез за последней дверью с левой стороны длинной прихожей. На противоположном конце он увидел застекленную вверху дверь, скорее всего, там был санузел. Справа двойная дверь вела, наверное, в самую большую комнату, догадался Олькевич, слева были еще два входа в комнаты поменьше.

Из кухни доносился громкий голос пьяного мужчины, но Олькевич не обратил на это внимания. Он знал, что Криспин справится с алкоголиком. Они не раз бывали в таких местах, и каждый из них хорошо знал, что делать.

Он взялся за ручку первой двери слева, сильно толкнул ее и заглянул внутрь. Из мебели в комнате был лишь разложенный диван, застеленный серым, грязным пледом, стоявший у окна. Опершись локтями о круглую спинку, на нем стояла на коленях голая ровесница пани Гени. Большие, как арбузы, груди ритмично двигались, а обнимавший ее сзади маленький и худой как щепка мужчина, с козлиной бородкой и длинными волосами, спадающими на плечи, даже не заметил появления незваного гостя.

Олькевич на секунду замер, увидев такую картину, а потом не выдержал и громко рассмеялся. Они и правда выглядели карикатурно: огромная женщина и маленький мужичок, как цыпленок рядом со старой наседкой. Теофиль подумал, что у его жены Ядвиги, фигурой немного напоминавшей женщину на диване, по сравнению с ней небольшая грудь.

– Хватит кувыркаться, – сказал он наконец. – Милиция вызывает уважаемых граждан на разговор. Предъявите документы, – добавил он, а клиент, наконец его заметивший, замер от испуга.

– Что такое? – выкрикнула женщина. Она подорвалась с дивана, сбросив с себя тощего, и стала, расставив ноги, как будто собиралась напасть на вошедшего. Олькевич был, как всегда, по гражданке, поэтому она отнеслась к нему как к обычному клиенту, мешавшему ей работать. Она сделала два шага и остановилась в метре от него, оценивая свои шансы в драке с лысым нахалом. Теофиль с изумлением заметил, что ее грудь достает почти до пупка.

– Проверка! – ответил он, не отрывая от нее глаз. – Сядь и жди здесь. Я сейчас вернусь и тебя проверю, – приказал он. Он решил, что сначала осмотрит остальные комнаты и вернется сюда, чтобы внимательнее к ней приглядеться.

Женщина посмотрела на него, все еще ничего не понимая.

– Какая еще проверка, извращенец? Иди отсюда, это частный номер.

– Милицейская проверка, я бы даже сказал, общественного порядка, – сказал, широко улыбаясь, Теофиль, потянувшись при этом к подмышке, где у него была кобура с пистолетом. Но ему не пришлось доставать оружие. Он сразу заметил, что она спустила пар. Она вдруг вспомнила, что не одета, и попыталась прикрыться руками. Олькевич нахмурил брови, переводя взгляд с нее на мужчину.

– А ты иди на кухню, там пан сержант ведет учет. Давай быстро, – он посмотрел на него угрожающе, но не выдержал и опять захохотал, заметив растерянность клиента.

Женщина хотела что-то добавить, но Олькевич погрозил ей пальцем, указал место на диване, где она должна его ждать, и вышел из комнаты.

Мужчина с рубашкой и ботинками в руках быстро прошмыгнул мимо него и послушно пошел на кухню. Милиционер, больше не обращая на него внимания, пошел на другую сторону прихожей и толкнул двойную дверь в комнату, которая в лучшие годы этой норы могла быть гостиной. Он увидел перед собой лежавшую на кровати обнаженную, молодую симпатичную девушку, совершенно не вписывавшуюся в убогую обстановку. Посмотрев на ее улыбающееся лицо и рыжие волосы, он даже подумал, что огромная грудь той женщины ничто по сравнению с молодой попкой, и в сложившейся ситуации он предпочитает допросить рыжую. Он сделал шаг вперед, и в этот момент что-то тяжелое опустилось на его плечи. Он почувствовал резкую боль, прошившую позвоночник, но попытался повернуться в сторону нападавшего. Мельком он заметил мужчину в железнодорожной форме, замахнувшегося, чтобы нанести очередной удар. Олькевич прикрыл голову рукой, но, несмотря на это, мужчина, державший в руке немецкий парабеллум, попал в висок.

Милиционер крикнул от боли и с грохотом упал на пол. Железнодорожник долго не раздумывал. Он схватил с кресла плащ, перепрыгнул через лежавшего и выбежал в прихожую.

Обеспокоенный странными звуками, Обрембский бросил переписывать данные компании на кухне и выскочил в прихожую. Железнодорожник с плащом под мышкой был уже возле двери.