Андрей Воронин - Проводник смерти

- Жаль, - сказал Сорокин таким тоном, что было непонятно, шутит он или говорит всерьез. - И сказать тебе, конечно же, нечего.

- Да что ты ко мне привязался? У меня есть, что сказать, но ты же меня не слушаешь! Ты же не хочешь вешать себе на шею заказное убийство, потому что тогда, кроме форточника Мухи, у тебя появится заказчик - Вареный или кто-то другой, неважно.

- Но почерк-то принадлежит Мухе, - вкрадчиво напомнил Сорокин.

- Значит, кто-то нашел его раньше, чем ты, - сказал Илларион. - Или у него были свои собственные счеты с этим Кареевым. Мне почему-то показалось, что брать у него было нечего.

- Сейчас у всех есть, что брать, - проворчал Сорокин. - На днях в Черемушках грабанули бабулю-пенсионерку, забрали восемнадцать тысяч...

- Рублей?

- Держи карман! Долларов, конечно. А от бабули все тараканы с голодухи разбежались еще полгода назад.

А ты говоришь - брать нечего.

- А может быть, кто-то просто имитировал почерк? - предположил Илларион. - Подвиги этого Мухи, как я понимаю, широко разрекламированы в прессе.

Очень удобно, между прочим.

- - Пресса, - с отвращением повторил Сорокин. - Сначала путаются у нас под ногами, помогая бандитам, а потом визжат, что мы их плохо защищаем их, дескать, режут почем зря и где попало, и все по политическим мотивам, и у каждого враги если не в Кремле, то в Белом доме...

- М-да, - сказал Илларион. - Так кто из нас стареет? Но ты так и не сказал, как тебе понравилась моя версия.

- Это про имитацию почерка? Хорош имитатор, который, чтобы замаскироваться под Муху, взбирается на двенадцатый этаж по отвесной стене! Никуда твоя версия не годится.

- Ну, тогда я пошел, - вставая, сказал "Илларион.

- А ну, сядь, - сухо приказал Сорокин. - Во-первых, без подписанного мной пропуска тебя отсюда не выпустят, а во-вторых, ты еще не выпил кофе.

- А в-третьих?

- Есть и в-третьих, не сомневайся. Не надо думать, что своими версиями и своим хамством ты запудрил мне мозги настолько, что я забыл о своем вопросе.

- Это о каком же?

- Что ты знаешь о Мухе? Учти, у тебя на физиономии написано, что ты о нем что-то знаешь. Возможно, даже все. Тогда возникает законный вопрос: почему, собственно, ты утаиваешь от следствия информацию?

- Да нужны вы мне, - морщась, ответил Илларион. - От вас ничего утаивать не надо, вы же у себя под носом ни черта не видите... Что, обидно? А мне не обидно? Что ты меня колешь, как урку? С чего ты взял, что я что-то знаю? Я обещал тебе осмотреться и подумать, но это же не повод для того, чтобы включать меня в список подозреваемых!

- Еще какой повод, - заверил его Сорокин. - Ладно, дело твое. Не хочешь помогать - иди к черту, не мешай работать. Кофе будешь?

- Не хочу я твоего кофе, - буркнул Илларион. - Ишь, раскричался. Работать ему мешают..

- Вот именно, - подтвердил Сорокин, яростным росчерком шариковой ручки подписывая пропуск. - И перестань путаться под ногами!

- Не понял, - оскорбленным тоном сказал Илларион. Он никогда еще не видел Сорокина таким обозленным, но продолжал дразнить его, поскольку тот настаивал на серьезном разговоре, к которому Илларион не был готов.

- Ты все прекрасно понял, - сухо сказал Сорокин. - Куда бы я ни посмотрел, ты повсюду торчишь, как шило из мешка. Вот твой пропуск и не попадайся мне на глаза, пока я не остыну.

- Последний вопрос, полковник, - снова вставая, спросил Забродов. Если Кареева убили случайно, зачем ты оставил возле его квартиры засаду?

- Ты уйдешь сам или мне вызвать конвой? - не поднимая взгляда от стола, спросил Сорокин.

Спустившись с крыльца управления, Илларион прошагал около квартала и зашел в небольшое кафе, уже открытое в этот ранний для подобных забегаловок час.

Он заказал двойной кофе и долго сидел над чашкой, глядя в окно остановившимся взглядом. Теперь он вспомнил, где видел зажигалку, которая теперь наверняка лежала в кармане у Игоря Тарасова.

Забродов был уверен, что второй такой нет во всей Москве. Это была уникальная вещица ручной работы, подобную которой можно встретить только в музее: добротная зажигалка, была выполнена из стреляной гильзы от немецкого пулемета "МГ-34" и до недавнего времени принадлежала найденному мертвым в своей квартире на двенадцатом этаже журналисту Андрею Карееву.

И - Илларион это твердо знал - во всей Москве был только один человек, способный взобраться на двенадцатый этаж и добыть эту зажигалку, не свернув себе при этом шею. Ему было о чем подумать. Например, его очень интересовало, что он скажет Татьяне.