Игорь Галеев - Високосная. Огонь желаний. Две пьесы

Он. Нет, ты не знаешь. Настоящее – нечто большее, чем ремесло и профессионализм. Настоящее творят те, кто сошел с ума обычного и взошел на безграничный ум. Такое редко случается. А все остальное – поделки, безделушки, даже если это египетские пирамиды. (Быстро подходит к креслу, садится и закрывает глаза.) Я так устал, ты просто не представляешь, как я устал от себя и от этой жизни… Ты говоришь, что я тебя люблю… А почему бы и нет, если мне все равно… Почему бы мне тебя не любить – ты не хуже и не страшнее деревьев, цветов, медведей, стрекоз, озёр… Конечно, я тебя люблю.

Она. Какой ты изворотливый, давай я тебя накормлю.

Он (один). Все это слишком вкусно, чтобы съесть. Но, черт возьми, либо она действительно умна, либо здесь всё то же природное женское колдовство. «Ты меня любишь»… То, что это страсть, – понятно. Даже не страсть, а нечто роковое, предначертанное. Но и она свихнулась на мне, завела таблицу, заманила меня… Неужели это все она сделала?

Она. Интересно? (Ставит поднос.) Там у меня семьсот тридцать экземпляров. В два paзa больше, чем было у тебя. Это за полгода. В среднем – по четыре экземпляра в день. Вот такой улов. Можешь меня поздравить – я теперь крупный специалист по сексу и знаток всяческих мужских особенностей.

Он. Зачем тебе это?

Она. И это спрашиваешь ты? Можешь считать, что я твоя ученица.

Он. Я никогда не учил заниматься проституцией, а ты с них деньги брала.

Она. Для тебя это было хобби, спортивный азарт, а для меня – научное исследование, эмпирический материал для теории, а всем ученым должны платить, чтобы они питали свое бренное тело, которое носит их ученую голову, логично? Так что давай, присаживайся, я с тобой рассчитаюсь за твой ужин (наливает). Выпьем за мой научный подвиг, за окончание моего тяжкого труда!

Он. Почему ты такая ядовитая? (Выпивает.) У тебя что, была какая-нибудь сексуальная травма?

Она. А у кого их не было?

Звонит телефон.

Она. Вся жизнь состоит из периодического получения трав и оплеух. (Берет трубку.) Алло! Да, давали, но уже не нужно. Да, нашелся прекрасный человек. Спасибо вам… Ничего, вам еще тоже повезет… Вам того же. (Кладет трубку.) В день – один-два звонка обязательно.

Он. Это по объявлению?

Она. Да. Кто хочет стать другом, кто любовником, кто просто прикалывается, часто женщины звонят.

Он. Ты и с женщинами?

Она. Что, сплю? Нет. А что, ты советуешь?

Он. А если посоветую, ты станешь спать?

Она. А как же! Я полностью доверяю твоему опыту.

Он (фыркает). Но я не голубой.

Она. Kaк скажешь.

Он. Почему ты так на меня смотришь?

Она. Больше года не виделись. Соскучилась. А ты разве нет?

Он (смутившись). Давай выпьем.

Она. Давай, только я за себя не ручаюсь.

Он. Почему?

Она. Я столько о тебе думала.

Он. Я тоже…

Она. Я знаю. Ты по мне с ума сходил.

Он. Откуда тебе это известно?

Она. Потому что я по тебе сходила с ума.

Он. Серьезно?

Она. Как я только выдержала!

Он. Ну, наверное твои экземпляры помогали тебе выдержать.

Она. Они – исследование, познание, работа, а ты – любовь.

Он. Ой-ей-ей! Значит, ты очень свободная эмансипированна женщина?

Она. А что ты знаешь о женщинах?

Он. Ну они очень разные, как сорта яблок. Одни кислые, другие пресные, третьи сладкие, кисло-сладкие, терпкие, мягкие, твердые…

Она. У тебя гастрономический подход. Ну, а смысл женского назначения? Глобальный духовный смысл?

Он. Ты спрашиваешь так, как будто сама знаешь ответ.

Она. Знаю, но мне хочется, чтобы ты высказался, мне хочется слушать тебя. Я тебя полюбила сразу, после одного вечера с тобой – это чудо! Я думала – почему? Физическое родство? Наверное. Но главное – за определенного свойства одержимость. Ты маньяк и я маньячка, оба мы маньяки… Ой, я кажется совсем опьянела!

Он (взволнованно). Я очень благодарен тебе. Представляешь, после той встречи я вновь стал рисовать. Может быть, это и есть глобальный смысл женского назначения?

Она. Быть катализатором мужского творчества, и всё?

Он. Может быть, это соавторство?

Она. Ты изворотливый, тебя не ухватить. Я еще хочу выпить! (Пьет.) Вот ты подумай, чем проявили себя в истории женщины? Их творчество болезненное, в одном и том же русле – «где, мой принц?» или подражательное. Царственные женщины правили, окружая себя бездарными фаворитами. Но зато именно женщины умели бескорыстно и без зависти ценить и восхвалять мужской талант. Активизировать и продвигать талантливых мужчин, жертвуя им себя – и всё?