Татьяна Хмельницкая - Двое – не один, спуску не дадим

Да, я отказывалась верить, что напарник мёртв! Я чувствовала нечто другое, что объяснить не в состоянии. Потому в сердце оставалась надежда. Категоричность заявлений старшего аналитика не в счёт. Ведь бывают же чудеса на свете? Бывают! Главное – верить.

Лал Чемеч – второй бригадир отряда оперов, сокуим – перед тем, как покинуть кабинет медпункта и оставить меня одну, крепко сжал моё плечо. Он выражал сочувствие – я его приняла. Нон однажды спас Чемечу жизнь – такое не забывается.

Опера надеялись, что я справлюсь: приму решение, уясняю. Я их не разочаровала. Хотя в тот момент именно с размышлениями у меня случилась напряжёнка. Я просто сорок пять минут сидела в медицинском кресле и смотрела перед собой на безупречно белые стены из плитки, отражающие яркий свет. Я стараясь нащупать Нона в ментальном Модо, но натыкалась всё время на что-то необычное, непонятное.

Вдруг возник резкий пси-импульс, называемый телепатами зовом дуала. Он существовал краткий миг, растворился – исчез, оставив странное ощущение ожидания нового контакта.

Отведённое время вышло, дверь распахнулась, и кабинет медпункта снова заполнили бойцы во главе с Лалом. Высокий, спортивный, темноволосый – он грозно смотрелся на фоне стерильного цвета стен и строя своих ребят. Второй бригадир подошёл ко мне и приказал подняться, назвать своё имя. Глядя в его серые глаза я отрапортовала точно по инструкции.

Лал Чемеч лично ревизовал меня через «Империум» – прибор для проверки телепатического состояния ментального доминанты. Лал не сдал меня, увидев зашкалившие показания, а лишь поймав мой взгляд, едва заметно кивнул. Вслух для протокола он бросил, что мол всё чисто и замечаний нет. Далее – следовала отправка на допрос в Обитель Ордена.

Остановившись на крыльце входа, я подняла глаза к небу. Мне было больно смотреть перед собой, и ещё больнее себе под ноги. Проблема была в них – в телепатах. Возле Центра управления Ордена собрались все, кто не был задействован на тот момент в рейдах. Они выстроились в две шеренги, образовав коридор, и опустили головы – так принято у нас сострадать утрате.

Солнце, словно взбесилось, заливая палящим маревом землю. И я смотрела на голубую краску неба, на котором нет ни облачка. На верхушки деревьев, растущих плотной стеной вокруг здания, и отделяющие Центр от остального мира. Это помогло собираться с силами, чтобы пройти через строй.

М-да-а. Длинный день сегодня вышел. Слишком долгий для утраты. И почему нельзя осознав, что больше нет дорогого для тебя человека, просто заснуть пока боль не утихнет?

Двигаясь в сопровождении ребят из оперативного отряда, я принимала соболезнования от всех и каждого. Старалась держаться – не сломаться под грузом сострадания.

«Каррак» – шаттл оперов, – гудя моторами, медленно оторвался от земли и устремился в сторону океана, а у меня перед глазами продолжала стоять картинка с низко опущенными головами телепатов.

Лал Чемеч сидел рядом. Мочал. Он понимал, что происходило со мной, потому настоял на личном сопровождении меня в полёте, и контроле показаний «Империума». Но за весь путь, что мы проделали, Лал так и не включил прибор – из головы называл цифры для протокола.

И вот дознание состоялось. Поначалу меня допрашивали трое Вещих братьев, теперь – остался один. Капюшон чёрного плаща мужчины, прикрывал половину его лица. С моего места, хорошо видны только гладкий подбородок и губы – жёсткие, упрямые, тонкие. Шея и плечи, будто провалились в складки ткани. Понять какого возраста рыцарь затруднительно – можно только гадать. Ну, или помечтать. Жаль только место не располагало к буйству воображения, а напротив – давило, отбирало и без того малые силы.

У Вещих рыцарей своя иерархия, которая строго соблюдалась: от младших чинов к старшим. Последние – входили в Круг Семи рыцарей. Может и правильно, что вершителей судеб целого мира так мало и никто не видит их лиц – кто знает.

Помню, однажды сопровождала важного Вещего на заседание Круга. На тот момент я впервые вошла в Обитель, где находился Стол для совета. Конечно, открыла рот от удивления. Но больше всего меня поразил, высеченный у основания купола Обители один из главных заветов Ордена стеклодувов. Надпись гласила: «Знание для избранных, остальным – вера» . Эта же фраза повторялась в древней мозаике пола.

М-да. Для посвящённых, к коим относились я и Нон, попасть в главное хранилище тайн сродни обретению клада. Помню, стоя под сводами Круглого стола, я не могла оторвать глаз от фресок на стенах, статуй мужчин и женщин, облачённых в доспехи. Я пыталась надышаться холодным, пещерным воздухом «сердца» Ордена.