Надежда Черкасова - По следу лжи

Молодец! Так держать! А выбираться-то она теперь как будет из своего душевного болота? Ведь совсем себя замордовала и в грязь втоптала своими уничижительными представлениями о себе, любимой. А любимой ли? Что-то не похоже. Чужих людей пожалела, избавила их от своей компании, а кто пожалеет ее? Ах, вот оно что! Ей нужна чужая жалость? Жалость, которая вытянет все жилы, все жизненные силы и не оставит даже на чтение книг? А может, и к лучшему? Лиза считает себя образованной барышней, а на самом деле она просто отравлена чтением. Значит, во всем виноваты книги?

Невольно Лиза вспомнила о тетушке, сестре отца, которая прежде, когда еще родители были здесь, иногда приезжала к ним из Северной столицы и подолгу гостила, ссылаясь на то, что в Москве хорошие врачи и вылечат ее от депрессий, наверняка возникающих от одиночества. С мужем тетушка благополучно развелась, считая его недостойным себя, а детей у нее не было. Тетя Сима очень надоедала Лизе своими бесконечными советами и нотациями, а когда Лиза пыталась избежать очередных внушений надоедливой тетки и, затыкая уши, уединялась в своей комнате, громко включив музыку, очень обижалась и, как последнее средство несостоявшейся материнской педагогики, бросала своенравной племяннице вслед самую сильную, по ее мнению, угрозу: «Вот не будешь меня слушаться, не видать тебе мужа как своих ушей!»

Неужели это тетушка Сима по своей душевной доброте и исключительно из благих побуждений накаркала на голову Лизы венец безбрачия? И Лиза из нормальной девушки превратилась в особу, «отрицающую свою женственность и замкнувшуюся в коконе печального одиночества». Вот ведь набралась всякой всячины из Интернета на свою голову, что даже глупые мысли и то приходят в форме философского бреда и витиеватой заумности!

Еще один виновник неустроенной судьбы найден. Кто на очереди? Немногочисленные друзья и подруги со своими насмешками и обидными шуточками по поводу ее внешнего вида и старушечьих нарядов? Пренебрежительно-жалостливое отношение начальницы: «Ах, Лизонька! Вы такая умничка, что, боюсь, вам никогда не найти подходящего кавалера, который бы сумел оценить ваши внутренние достоинства. Все мужики – козлы. Им нужно от нас только одно – переспать. К тому же, как известно, они любят глазами, а заглядывать в женские души не осмеливаются, так как ужасно боятся, увидев там богатый внутренний мир, оказаться несостоятельными и грубыми животными. Но вы, дорогая, утешьтесь: над женщиной больше, чем над мужчиной, довлеют судьба и предопределение. А потому сами женщины не выбирают. Выбирают только их. Если же какой счастливице и представится случай выбрать для себя суженого, то выбирать-то ей приходится лучшего из худших?»

После подобной тирады начальница делала большие глаза и тяжело вздыхала, видимо, мысленно перебирая мужчин, дарованных ей судьбой. А так как до сих пор в ее сорок с лишним она ни разу не была замужем, можно делать вывод, что когда-то она не в силах была или не захотела смириться с предоставленным ей провидением худшим. И теперь с тоской смотрит за пределы магического круга, определенного ей судьбой, и учит Лизу своему горькому опыту. И спасти эту бедную женщину от одиночества может только любовь. Или смерть. Лиза об этом где-то читала. Опять это пресловутое программирование на несчастную женскую долю. Как же ей надоели все эти доморощенные программисты, которые вообще в этой жизни ничего не понимают!

А сама-то Лиза понимает хоть что-нибудь? Пусть этот вопрос останется риторическим и зависнет в воздухе. Пока, во всяком случае.

Может, что-нибудь почитать? И спрятаться наконец от всех этих надуманных – ой ли?! – проблем. Как же ей не хватает волшебного «вдруг», которое постоянно случается со всеми героями читаемых ею романов. «Вдруг» резко и навсегда меняет их жизнь, принося не только горе и страдания, но и радость, и счастье, и любовь.

Лиза медленно, словно под гипнозом, поднялась с кровати и подошла к книжному стеллажу. Но протянутая к выбранной книге рука замерла на весу, так как в квартиру уверенно ворвались тревожные переливы дверного звонка, настойчиво требующие впустить госпожу Неизвестность.

Вот оно, то самое вдруг, о котором она так мечтала! Лиза повернула голову в сторону входной двери и не сдвинулась с места, прислушиваясь. Может, не открывать? Постоят да уйдут. Она никого не приглашала, а потому никого не ждет. Но кто-то настырно продолжал звонить, и было совершенно очевидно, что уходить этот некто не собирается.