Сергей Качуренко - Детектив «Седьмой флот»

□□□

Нелишним будет поведать о так называемом чиновническом стиле. Угадывается он легко, если наряду с одеянием, более подходящим для отдыха, присутствуют акценты, указывающие на принадлежность человека к служебной деятельности. К примеру, молодые сыщики советских времен наряду с цивильной одеждой носили кожаные ремни от форменных милицейских брюк. Такой себе утонченный намек на весомые обстоятельства.

Позиции чиновнического стиля укрепились в годы застоя, ознаменовавшегося тотальным дефицитом. Некоторые одесские опера боролись с данным явлением весьма специфическими методами. Прибегали к оперативным ухищрениям, дабы экспроприировать у местных фарцовщиков дефицитную одежду, контрабандные табачные изделия и другие атрибуты промысла спекулянтов.

Кроме сигарет, джинсов и виниловых грампластинок с записями зарубежной эстрады у подпольных предпринимателей можно было изъять «во временное пользование» перьевые ручки знаменитой фирмы «Паркер». Среди одесских бюрократов тех лет они пользовались огромной популярностью. Именно «Паркер» стал обязательным атрибутом чиновнического стиля и должен был соседствовать в нагрудном кармане с пачкою американских сигарет «Мальборо» или «Кэмел».

Некоторые индивиды втискивали туда же служебное удостоверение, нарочито демонстрируя гражданам принадлежность к правоохранительным органам. Местные карманники, ведая о нехитром маневре, трактовали подобную визитку, как предостережение. Лично я не припоминаю случаев, чтобы в советские времена у милиционера умыкнули служебную ксиву. Зато в наши дни работники правоохранительных органов заталкивают свои документы подальше и поглубже. Даже пристегивают к одежде карабинами на длинных цепочках.

□□□

Панфилов сунул удостоверение в задний карман брюк и отрапортовал:

– Обязан уведомить – навел справки о полковнике Кучере. До пенсии вы служили в столичном розыске. Теперь руководите приватной юрфирмой. Источники донесли, что вам можно доверять.

– Интересно кто такие? Поведаете?

– Сами догадаетесь. Мои информаторы не только в Киеве, но и в Одессе. Достаточно сказать, кто инициировал ваш приезд.

– Кто же?

– Мой подследственный – Леонид Викторович Недоходов.

– Доход?! ‒ вырвалось от неожиданности. – Это Ленька про меня наплел?! Стоп! Почему подследственный?

Панфилов молчал, а меня атаковали воспоминания.

□□□

Коренной одессит и сынок именитого чиновника прослыл на курсе поборником разгульной беззаботности. Проще говоря – неунывающим пофигистом и массовиком-затейником с немым вопросом на хитроватой физии: «Что бы такое вытворить?».

Чудили мы нередко вместе, но исключительно в свободное от учебы время. Кутили в шумных компаниях, пытаясь побороть зеленого змия посредством уничтожения. Учиняли разборки с курсантами торговой мореходки – конкурентами на танцульках в парке Шевченко. Короче говоря, исполняли фортели, за которые опять же на пару отдувались перед начальником курса.

Теперь же разухабистая дорожка памяти привела меня в закоулок, который сторонился долгие годы. Причиной тому – хранившийся за семью печатями ярлык изменщика мужской дружбы. Похоже, само Проведение подтолкнуло в тупичок, чтобы развязать заскорузлый от времени узел.

Случилась эта мерзопакостная история накануне выпуска из школы. Будущие офицеры милиции стажировались в районных отделах угрозыска. На пару с Ленькой мы оттачивали оперативное мастерство в Жовтневом районе – самый центр Одессы. За неполную декаду Доход умудрился пару раз залететь по пьяному делу. Как ни удивительно – без моего участия.

Его отозвали со стажировки и неожиданно для всех отчислили из школы и уволили из органов. Случай экстраординарный! Изгоняли, как правило, за многократные нарушения дисциплины или неуспеваемость во время перевода на следующий курс. Но так, чтобы рассчитать вчистую, когда на носу выпускные экзамены – подобного не случалось. Особенно если учесть, что Недоходов-старший все еще занимал высокий пост в городском исполкоме.

Курсанты прибывали в недоумении и потрясении от жесткого решения руководства. Поползли слухи, будто всему виной личные неприязненные отношения замполита школы с Ленькиным отцом. В прошлом они служили в угрозыске, поддерживали дружеские отношения, но нежданно-негаданно меж напарниками пробежала черная кошка.

Как бы там ни было, но замполит умело и цинично обставил инцидент и преподнес таким образом, что сами курсанты осудили поведение однокурсника. Якобы никто не желает поручиться за Дохода и тем более пойти с ним когда-нибудь в разведку. В итоге формулировка прозвучала типично: «Дебоширам и пьяницам не место в рядах советской милиции!».