Игорь Сидоров - Никогда. Высокие технологии, любовь и смерть в холодной стране

– Был шутником, шутником и остался. Давай свои бумаги.

Отказаться от такого предложения мог только идиот. Посмотрел бы честно в глаза – нет, Майкл, какой из меня бизнесмен, здоровье ни к чёрту, энтузиазма нуль. Сэкономь лучше денежки, которые предлагаешь.

Что ж, он честно предупредил: Россия – территория риска. Столкнуться можно с чем угодно. Заработать бешеные деньги или уползти домой без штанов.

Но в мозгах Майкла идея российского бизнеса засела, видно, крепко. Он сюда и без Ивана полезет. И тогда его точно обдерут как липку. Иван, по крайней мере, убережёт друга от грубых проколов.

Хорошо, что Майкл не слишком уж вникал в детали Иванова бизнеса. Ни к чему ему знать лишнее.

Выпускник авиаприборостроительного, Иван в чугунные семидесятые-восьмидесятые служил в проектной конторе. Тоску разгоняли пятничными пьянками.

Когда разрешили кооперативы, он немедленно сколотил такой с друзьями. Сначала согласовывали в инстанциях проекты. Потом принялись возить шмотки из Польши и Турции, компьютеры из Германии.

Наличные текли потоком. Контрольные органы ничего не контролировали, в законах зияли дыры. Кооператоры распробовали завезённый на родину социализма виски.

Иван был единственным из их компании, кто не спился в ту короткую эпоху лёгких денег. Заработанное планировал вложить в надёжное дело. Пришла либерализация цен, Иван осознал истину: всё меняется, но кушать люди хотят всегда. Война или революция, а торговать съестным кто-то должен.

Инженер-электронщик занялся торговыми зонами.

Дело нехитрое: присмотреть местечко, нацарапать на коленке проект, занести в нужный кабинет. Нанять белорусов, поставить лёгкие конструкции, сдать в аренду торгашам. Раз в месяц собирать арендную плату. Не забывать перед праздниками о презентах нужным людям.

Арендаторы брали места влёт. К девяносто восьмому его зоны стали лучшими в городе. Проекты заказывал профессиональным архитекторам, строил из финских материалов. Собирался размахнуться на крупный, весь в стекле, торговый центр. А то и не на один.

Родительскую дачу снёс, поставил коттедж. Приобрёл двушку в новом доме на Петроградской. Полюбил мюсли на завтрак.

Семнадцатого августа девяносто восьмого он поехал покупать японский телевизор с большим плоским экраном. Накануне присмотрел такой по сходной цене.

Цена оказалась раза в полтора выше вчерашней.

– Берите, берите – к вечеру ещё нолик припишем, – меланхолично посоветовал продавец.

– Чё так?

– Дефолт же.

Возле обменников клубились люди с воспалёнными глазами. На дверях магазинов повисли объявления «Закрыто». По радио твердили про закрывшиеся биржи, отставки в правительстве, скачущий доллар.

Через неделю рубль съёжился в шесть раз. Друзья, доверчиво открывшие валютные счета, с белыми от ужаса глазами выцарапывали свои кровные из самых, казалось бы, надёжных банков. Иван доллары хранил под матрасом – тем и спасся.

Однако основные деньги крутились в зонах. Арендаторы сбегали, не заплатив. На какое-то время зоны стали, смешно сказать, убыточными. Мечты о торговых центрах рухнули.

Возврат на прежние позиции занял два года. Но город за это время стал другим: попёрли московские ритейлеры, как грибы росли супермаркеты. Основной покупатель уходил туда.

А потом в город пришла баба-губернаторша, и бизнес рухнул.

Он отощал, проступили пятна седины. Машка, славная Машка смотрела с тревогой. Ночью подкатывалась, дышала в ухо:

– У тебя сердце стучит так сильно… как себя чувствуешь?

– Нормально, – врал Иван.

Ничего нормального как раз и не было. Одолевали одышка, шум в ушах. Какая-то пакость началась со зрением: предметы двоились.

– Может, расскажешь, что и как? – продолжала нежную дипломатию Машка.

– Да всё в порядке.

– Ну да, ну да…

Рассказать ей всю правду было невозможно. Банкротство – состояние души. Семнадцать лет назад он без малейших колебаний начал бы всё заново. В сорок пять полно драйва, сил, жажды успеха. Впереди неизведанные дороги, по ним хочется лететь в грохоте и блеске.

В шестьдесят на тебе гирей висит сознание собственного ничтожества. Всё было для успеха, а ты всё просрал.

Квартиру на Петроградской сдали жильцам. Этих денег да пенсий хватало на небогатую, но приличную жизнь. Еда, корм для Максика, лекарства для Машкиного артрита… Сами поселились в загородном домике. Тут пылала чугунная печка, пищал интернет, мурлыкал кот. Тут было хорошо.