Микаэль Крефельд: Пропавший

– Черт побери, Лизетта! Ты меня угробишь.

Затем он нагнулся, натянул брюки и надел на плечи подтяжки. Не дожидаясь ответа Лизетты, он повернулся и пошел в кабинет. Войдя, он быстро обвел взглядом обстановку, словно почувствовав что-то неладное, но в темном кабинете никого не было.

В грузовом лифте Могенс спускался на первый этаж. Он стоял, опершись на контейнер с канцелярскими принадлежностями, чувствуя, что его прошибает пот. Причиной были не только нервы, но и прибавившийся в костюме утеплительный слой. Выходя из кабинета Пондуса Лауритцена, он не забыл вернуть ключ в замочную скважину. Однако запереть дверь снаружи было невозможно, и он оставил ее просто закрытой. Могенс надеялся, что, обнаружив незапертую дверь, Пондус Лауритцен припишет это собственной забывчивости, но знал, что на это нельзя полагаться с уверенностью. С таким же успехом Лауритцен мог что-то заподозрить и тотчас же проверить содержимое сейфа.

Открыв дверь лифта, Могенс вышел в мастерскую. Стефаняк стоял к нему спиной и был, по-видимому, так занят своей работой, что не поинтересовался, кто там выходит из лифта. Могенс поспешил к лестнице, чтобы подняться в свой кабинет. Больше всего ему сейчас хотелось поскорее уйти, но сперва нужно было зайти в кабинет, чтобы забрать портфель, в котором лежали билеты и паспорт. С пачками денег в штанинах ему трудно было передвигать ноги. Он чувствовал, что походка у него стала, как у Чарли Чаплина, и все видят, что он набит деньгами. Ему повезло, что никто еще не вернулся после перерыва. Мигом схватив со стола портфель, он снова вышел на лестницу и направился к двери, навстречу свободе.

– Могенс! – окликнул его вдруг кто-то с верхней площадки. – Погоди бежать!

Могенс замер на месте и обернулся.

Сверху спускался Карстен Камаро. Бросив на Могенса недружелюбный взгляд, он спросил:

– Куда это ты собрался?

Могенс почувствовал, как на лбу у него выступила испарина.

– Я… Ну, ты же сам знаешь. Сегодня среда… Пошел относить заполненные купоны тотализатора.

Могенс похлопал по своему портфелю, и тут из одного рукава у него высунулся краешек тысячекроновой купюры. Должно быть, на подкладке там разошелся шов. Еще немного, и на глазах у К. К. из Могенса посыплются деньги!

– Понятно, – ухмыльнулся Карстен. – Но только если заодно захватишь мои.

– Ну конечно! Извини, что я забыл про тебя.

– Надеюсь, ты не собираешься разом поставить все свое состояние? – сказал Карстен, доставая из кармана несколько купонов.

– Нет, нет, еще осталось.

– Ты тоже поставил на победу «Эвертона»?

– Двойной шанс.

Могенс взял у Карстена купоны и расстегнул портфель. Когда он прятал купоны, из рукава в портфель соскользнуло две или три купюры. Но это произошло вне поля зрения Карстена.

– После сочтемся!

Могенс застегнул портфель и уже шагнул со ступеньки, как вдруг Карстен схватил его за локоть:

– Думаешь, глупо было ставить на их победу?

– По-моему, нормально, К. К., – сказал Могенс, осторожно отнимая у него руку. – Как говорится, кто не рискует…

И вот Могенс уже идет по Овергаден-овен-Вандет. По каналу проплывал экскурсионный катер, гид давал пояснения на трех языках. Могенс ощутил пронизывающий ветер, дувший со стороны портовой акватории. Ветер охладил его жар, и это было приятно. До сих пор все шло удачно, по плану, теперь оставалось выполнить только еще один пункт, и тогда можно смываться.

Берлин, 12–13 сентября 2013 года

В 22:30 копенгагенский экспресс прибыл в Берлин на Главный вокзал и остановился у перрона номер два. Поезд пришел с двухчасовым опозданием, и едва только он остановился, как пассажиры нетерпеливо высыпали из вагонов и ринулись к эскалаторам. Вслед за другими из последнего вагона на перрон вышел Могенс. На нем была розовая рубашка поло с коротким рукавом, а на голове белокурый парик, глаза скрывались за стеклами темных очков. Лицо и руки у него были покрыты неровно наложенным слоем крема, имитирующего загар.

Могенс двинулся вперед по перрону, поглядывая на многоярусные этажи вокзального здания. Впереди возле эскалатора стояли полицейские, они разглядывали приезжающих, беседуя между собой. Могенсу было неизвестно, объявили ли его уже в розыск, а свою маскировку он считал самым слабым пунктом плана. Обдумывая побег, он как-то сразу решил переодеться туристом. На эту мысль его навели толпы пестро одетых туристов, которые наводняли летом улицы Кристиансхавна. Но здесь, на Главном вокзале Берлина, он очень выделялся своим видом на фоне безликой серой массы остальных пассажиров, и Могенс пожалел о своем выборе. Однако полицейские даже не оглянулись, когда он ступил на эскалатор, и, хотя его так и подмывало обернуться на них, он удержался. Могенс поднялся на третий этаж к аркадам торговых киосков, нашел среди них тот, где продавались телефонные карты, и купил пять штук. Поменяв сим-карту в своем телефоне, он направился к стоянке такси у выхода из вокзала.