Микаэль Крефельд - Пропавший

Могенс остановился у подножия главной лестницы, где они должны были встретиться. От грохота рок-музыки, гомона толпы он невольно оробел. На площадке перед эстрадой люди плясали как ошалелые, и Могенс подумал, что даже Христиания [10] Христиания – квартал в районе Кристиансхавн в Копенгагене, частично самоуправляемое, неофициальное «государство в государстве», основанное группой хиппи, незаконно вселившейся в заброшенные казармы. должна показаться невинным местечком по сравнению с этим свистоплясом. На него стали косо поглядывать. Ему показалось, что подозрительные взгляды сопровождались словами не то «штази» [11] Штази ( нем . Stasi) – неофициальное сокращение от министерства госбезопасности ГДР ( нем . Staatssicherheit). , не то «наци». Может быть, они принимают его за переодетого полицейского? Он достал телефон и увидел, что мобильная связь здесь не работает. Он быстренько просмотрел сообщения, чтобы проверить, не напутал ли он чего-нибудь. Но указания были очень ясными. Он огляделся вокруг. За то время, что он здесь стоял, подошло еще больше народу. Он заметил, что солнце почти зашло и быстро темнеет. Перспектива тут остаться после наступления темноты радовала так же мало, как и возвращение через густой лес. Музыканты на эстраде сделали паузу, и публика захлопала и засвистела. Могенс потихоньку начал выбираться подальше от площадки. Ему надо было в туалет, и он стал искать указатель, но устроители фестиваля, по-видимому, забыли про такую деталь. Удаляясь от сцены, он обогнул здание. За ним, на открытом пространстве, так и гулял ветер. Драные полотнища радаров хлопали, словно паруса корабля-призрака. В метровых отверстиях, ведущих в подземелье замурованных шахт, зловеще завывал ветер. В этот миг Чертова гора показала Могенсу свою истинную физиономию, и он поспешил поскорее найти кустик, чтобы справить за ним нужду. За этим неотложным занятием его вдруг ослепила быстрая вспышка света. Должно быть, это мигнул мощный фонарь. Могенс посмотрел в сторону ближайшей шахты. Из нее снова мигнул фонарь. Он подумал, что кто-то над ним подшучивает, и поторопился привести себя в порядок. Выйдя из-за куста, он услышал, как из шахты кто-то его позвал. Зов, похожий на протяжный мелодический шепот, смешивался с шумом ветра. Могенс медленно двинулся к шахте. Зов повторился.

– Кто там? – спросил он, чувствуя всю глупость своего положения.

– Сю-ю-ю-да-а-а! – позвал его голос ветра.

Чуть помедлив, Могенс пошел на зов к шахте, и там его поглотила тьма.

Над горой в небе играли последние отблески солнца, и старая крепость грозно высилась черной твердыней. Три радарные башни, устремленные к облакам, в сумеречном свете сделались похожи на дьявольский трезубец, нацеленный в небо.

Кристиансхавн, апрель 2014 года

Уровень воды в Кристиансхавнском канале поднялся на полтора метра выше нормы, отчего мосты висели так низко, словно их пригнули и поставили на колени. По причине высокого уровня воды проход судов был приостановлен, и только байдарочники едва-едва проходили под низкими сводами. Два зимних шторма нагнали воду в акваторию порта, а последовавшие затем дожди переполнили городской резервуар и только ухудшили обстановку в прилегающих каналах.

На корме «Бьянки» Томас и Эдуардо завтракали яичницей с ветчиной. Томас удобно расположился с чашкой кофе, вытянув ноги на поручни яхты. Утро было красивое, хотя и промозглое, дыхание вырывалось изо рта с паром, пар поднимался от чашек и от горячей яичницы.

– Глобальное потепление, – сказал Эдуардо, кивая на водную гладь. – И конца ему не видать.

– Хотя бы уши отдохнут от гидов, пока мосты закрывают экскурсиям вход в гавань.

– Больно дорого, amigo, обходится эта временная передышка!

Пожав плечами, Томас взял со своей тарелки кусок ветчины и вытянул руку над головой Мёффе. Тот не заставил себя долго ждать, а сразу выхватил зубами подачку из хозяйской руки и со смачным чавканьем захлопнул челюсти.

– Ты что, Ворон! [12] Прозвище героя Ворон образовано от его фамилии Раунсхольт (Ravnsholdt; ravn (дат.) – ворон). Кормить собаку деликатесной ветчиной! Ты знаешь, сколько я за нее заплатил?

– Не знаю, но, должно быть, она стоит недешево, раз он не воротит морду.

Пес довольно чавкнул, и Томас погладил его по голове.

Вскоре Томас поднялся из-за стола, застегнул молнию на кожаной куртке до горла и натянул на голову капюшон свитера.

Эдуардо взглянул на него и спросил: