Микаэль Крефельд - Пропавший

– Я и не говорил, что это будет приятный визит.

– Но с какой стати он мне что-то скажет? Ведь он же не хочет предавать огласке то, что у него украли серые деньги?

– Если только он не поймет, что есть шанс вернуть часть этих денег, – с улыбкой объяснил Томас. – Вы ведь заинтересованы только в одном – найти своего брата, а деньги пускай забирает себе… Вы же можете ему так сказать.

– Но разве я могу ему это обещать?

– И не надо! Не в этом соль. Соль в том, чтобы он поверил, что вы хотите сделать такую попытку, и тогда он признается, сколько у него на самом деле пропало денег. Таким образом, вы хотя бы узнаете, достаточно ли у Могенса средств на жизнь.

Глядя на Луизу, Томас понял, что она положительно отнеслась к такому неожиданному повороту.

– Вы неплохо справились с этой задачей, – сказала она с осторожной улыбкой. – Не знаю, решусь ли я. Но мне действительно следовало бы позвонить в эту фирму и договориться на завтра о встрече.

– Нет, лучше всего явиться туда без предупреждения. Нельзя недооценивать эффект внезапности.

Она отложила салфетку на стол:

– А вы бы не согласились пойти со мной?

– Я же не имею отношения к этому делу, Луиза.

– Для меня это бы значило очень много! – Она потянулась через стол и дотронулась до его руки.

Прикосновение заставило его вздрогнуть, но это было приятное ощущение.

– Вам трудно отказать, – сказал он.

– Вы и вправду согласны?

Ее улыбка была ему приятна, как и то обстоятельство, что она улыбалась оттого, что уже предчувствовала его согласие. Эта улыбка напомнила ему счастливые времена, после которых прошла, кажется, целая вечность, и улыбку, которую ему тогда дарила другая женщина.

– Что, простите? – спросил он, когда ее рукопожатие вернуло его к действительности.

– Я спросила, не угоститься ли нам десертом? У них тут подают просто замечательный крем-брюле.

– Так вы его уже пробовали? – улыбнулся Томас.

Берлин, Пренцлауэр-Берг, 2 октября 1989 года

Хауссер загасил сигарету в кухонной раковине и с силой выдохнул дым. Набрав в рот водки из стоявшей на столе бутылки, он, прежде чем проглотить, сперва прополоскал горло. Обжигающая струя спирта дошла до желудка, пробуждая сонный организм. Из кухонного стола он достал средней величины нож и, поплевав на широкое лезвие, начал медленно точить его о край стальной мойки. Пронзительный визг стали о сталь нестерпимо резал слух, но Хауссер не обращал на это внимания, все его мысли были заняты предстоящей задачей.

Хауссер бесшумно поднялся по лестнице к квартире Шумана. Перед дверью он остановился, прислушался на миг к царившей на лестнице тишине, затем достал из кармана набор отмычек и открыл замок. В следующую секунду он уже был в прихожей, вдыхая запах духов Лены Шуман. Достав нож из кармана синей рабочей куртки, он спокойно вошел из прихожей в гостиную и огляделся вокруг. Вступив в гостиную, на которую он столько времени смотрел в мониторе, он испытал странное чувство, как будто вдруг очутился среди декораций какого-то фильма. Пройдя через гостиную, он подошел к двери, ведущей в спальню. Дверь была закрыта. Он толкнул ее, и дверь раскрылась с протяжным скрипом. Неубранная кровать была пуста. На полу валялась пижама и трусики Лены. На мгновение ему представился воображаемый шум воды из душа, под которым стояла обнаженная Лена. Хауссер повернулся к дверному косяку, где была электрическая розетка. Осторожно отделив ножом крышку, он двумя пальцами вытащил наружу проводок, на котором сидел маленький микрофон, и оставил его висеть.

Через пару минут он уже спустился в квартиру управдома и вернул нож в ящик. Первый пункт плана был выполнен. Он извлек из кармана прихваченные с собой из спальни трусики и зарылся лицом в нежную шелковую ткань.

Когда стрелки часов подошли к 15:45, Кристоф вошел в свою квартиру. Он всегда первым возвращался с работы. По средам Лена приходила из интербутика позже, а дочь, как всегда, была на тренировке по гимнастике. Из долгих часов наблюдений Хауссер уже знал, что Кристоф сначала зайдет в гостиную, нальет себе виски, затем, со стаканом в руке, уйдет в спальню и сядет на кровать. Там он в один присест осушит стакан, уляжется навзничь и будет спать, пока его не разбудит жена, которая вернется через полтора часа.

Хауссер видел на экране, как Кристоф тяжело уселся на кровать и опрокинул стакан виски. Он сидел, глядя в пространство, и вдруг его взгляд упал на открытую розетку с висящим из нее микрофончиком. Отставив стакан на матрас, Кристоф встал и подошел к розетке. Он осторожно подергал за провод, у Хауссера из динамиков послышался громкий треск. Кристоф с силой дернул проводок, и звук оборвался. Шуман с ужасом оглядел комнату и даже прижал ладони к губам. Хауссер откинулся в кресле, продолжая наслаждаться кадрами немых сцен. Это было похоже на Бастера Китона под кайфом.