Микаэль Крефельд: Пропавший

На Луизином мобильнике сразу включился автоответчик, и Томас оставил сообщение. Он коротко объяснил, что у него появилось предположение, где Могенс мог спрятать свою добычу, и что деньги, по всей вероятности, находятся не на Тойфельсберге, а в форте Трекронер. Он просил Луизу откликнуться как можно скорее, чтобы они обсудили, как действовать дальше. Положив трубку, он стал нетерпеливо ждать, глядя на телефон, надеясь, что Луиза немедленно ответит. Он не мог не признаться себе, что в нем пробудился охотничий инстинкт. Если бы на «Бьянке» работал мотор, он тут же повернул бы ключ зажигания и взял курс на форт. Можно было, конечно, ограничиться тем, что позвонить в центральный участок и преподнести им дело на серебряном блюдечке, но, зная свою везучесть, он подумал, что дело, конечно же, попадет к Миккелю, а этого он не хотел допускать. Томас подумал также, что журнал, в котором велась двойная бухгалтерия, наверняка лежит там же, где деньги, и видел некую высшую справедливость в том, что поможет Могенсу отомстить с того света его старинному мучителю. Если в результате Пондус Лауритцен угодит на несколько месяцев за решетку, ему это пойдет только на пользу!

Томас прождал звонка Луизы битый час. Ну а если совсем честно, то сорок пять минут, и на этом его терпение кончилось. Он достал старый рюкзак и сложил в него свитер, фляжку с водой, карманный фонарик и монтировку. Проверил, на месте ли складной нож «Лезерман» с четырнадцатью различными инструментами. Когда он вышел на корму, Мёффе посмотрел на него с интересом и завилял хвостом.

– А ты остаешься здесь, – сказал Томас собаке.

Мёффе в ответ фыркнул.

Томас понял, что недавно установившийся между ними мир снова оказался под угрозой. Выйдя на бак, Томас позвал Эдуардо. Не дождавшись ответа, спрыгнул в кокпит и заглянул в каюту. На яхте никого не было. Он достал мобильный телефон и набрал номер Эдуардо. Тот сразу снял трубку, на том конце слышались громкие голоса.

– Ты где? – спросил Томас.

– Сижу в ресторане «Канал» и пью розовое вино с… одной милой сеньоритой.

– И даже не помнишь, как ее зовут. Здорово! Я хочу взять твою резиновую лодку.

– Не вопрос! А куда ты собрался?

– В Трекронер.

Эдуардо хохотнул и, похоже, не поверил:

– Ладно, каждый развлекается как умеет. Бери, раз надо.

Через секунду Томас уже отвязывал конец, которым резиновая лодка с подвесным мотором была привязана к кечу. Он сел на банку, взялся за ручку и плавно дал газ.

От темной подворотни на другом берегу канала отделился чей-то силуэт. Затаившись в ее тени, человек терпеливо прождал, более суток, наблюдая из своего укрытия за «Бьянкой». Все это время он не ел, не пил и почти не спал. Так надолго превращаться в невидимку было большим искусством, доступным только самым лучшим сыщикам. К старости это искусство вырабатывало у сыщика терпение, но в придачу награждало его слабым мочевым пузырем. Человек справил малую нужду, провожая глазами резиновую лодку Томаса, которая скрылась, зайдя под мост Кристиансхавн-торв. Хауссер вышел из подворотни. После стольких дней, которые он провел в бегах, он устал, и вид у него был изнуренный, но глаза по-прежнему горели голодным волчьим огнем. Тридцать шесть часов ушло у него на то, чтобы добраться сюда на товарных составах. Он вынул из уха белую таблетку микрофона и намотал проводок на радиоприемник, от которого она работала. Возможности этого устаревшего устройства были ограниченны, однако Хауссеру удалось кое-что разобрать благодаря передатчику, который он прошлой ночью пристроил на двери каюты. Если бы не чертова псина на яхте, он установил бы передатчик в каюте и слышимость была бы лучше, но он все-таки уловил главное. Слова «Могенс», «добыча», «Тойфельсберг» и «Трекронер». Хауссер знал, где находится форт Трекронер, это было известно любому туристу, прочитавшему хотя бы одну брошюру. Гордятся датчане своей историей! Историей, полной поражений. Но этот народ не ходит строем, странный народец, который окольными путями подбирается к нужному решению. Живой пример тому такой субъект, как Томас. Хауссер совершенно не представлял себе, каким образом этому датчанину удалось напасть на его след, но знал, что только ему – ему, а вовсе не немецкой полиции – он обязан тем, что оказался в положении скрывающегося беглеца. То рвение, с каким он тогда преследовал Хауссера по улицам Берлина, доказывало, что он из тех, кого ничто не остановит. Он, как и Хауссер, обладает инстинктом убийцы, такой же жаждой крови, хотя и подавляет в себе кровожадные порывы. У кого, как не у Томаса, есть шанс отыскать спрятанную добычу! Хауссер знал, что, решившись на заграничный вояж в Копенгаген, он сильно рискует, но похоже, что этот риск себя оправдывал. Если у него и впрямь получится завладеть деньгами Могенса, то вместе с теми суммами, которые он насобирал у других поклонников Ренаты, этого хватит для достойного существования на заслуженном отдыхе. Он еще не придумал, где его проведет. Может быть, на Кубе? Ведь туда, кажется, ему предлагал отправиться Штраус? Он даже усмехнулся, вспомнив об этом диком предложении. Однако, может быть, ему все же удастся попасть на какое-нибудь торговое судно, направляющееся в эту страну, подкупив нужных людей, и в конечном счете он окажется в Гаване, где его примут с почестями как одного из последних героев социализма. А кто же он иначе, как не такой герой?