Дэвид Моррелл - Изящное искусство смерти

В конце концов отставной сержант пристроил приемного сына работать у того же мусорщика, и вскоре все считали его настоящим отпрыском Бруклина. Точно так же и мать говорила о себе как о миссис Бруклин, хотя женаты они не были. Но несмотря ни на что, ее по-прежнему терзала печаль, и она плакала по ночам.

И однажды он узнал почему.

Они с матерью проходили недалеко от доков, как вдруг шедшая навстречу женщина спросила:

— Маргарет! Боже мой, это ты?

Мать продолжала идти и тащила мальчика за собой.

— Маргарет? Маргарет Джуэлл, это ведь ты.

Звали мать действительно Маргарет, но прежде она всегда говорила, что ее фамилия Броуди. Так было, пока она не познакомилась с отставным сержантом и не взяла его фамилию.

Женщина догнала их и спросила:

— В чем дело, Маргарет? Ты меня не узнаешь? Я — Нэнси. Работала в лавке через три дома от Марра.

— Может, я просто на кого-то похожа, — довольно грубо ответила мать. — Не знаю я никакого Марра. Уверена, что никогда вас раньше не видела.

— Как же? Убийства на Рэтклифф-хайвей. Готова поклясться… Вы действительно не Маргарет? Извините. Должно быть, обозналась. Но я так была уверена…

Женщина отстала, а мальчик с мамой продолжили путь.

— Убийства на Рэтклифф-хайвей? — спросил он.

— Это тебя совсем не касается, — отрезала мать.

Но было что-то такое в ее глазах — затравленный взгляд, и мальчик решил разузнать все об этих убийствах и выяснить, какую роль в них играла Маргарет Джуэлл.

Однажды, возвращаясь после работы со склада, он сделал небольшой крюк и отправился на Рэтклифф-хайвей. Там он задавал вопросы об убийствах и пришел в ужас, услышав подробности. Хотя минуло уже одиннадцать лет, люди, жившие по соседству, по-прежнему с содроганием вспоминали те дни.

Как-то вечером он обнаружил, что мать сидит в одиночестве в их хибарке и плачет.

— Скажи, женщина, которую мы встретили несколько дней назад, действительно узнала тебя? Ты — Маргарет Джуэлл?

Взгляд матери напугал мальчика — он будто бы обвинил ее в чем-то, а не задал вопрос.

— Ты работала в семье Марра, которую убили?

Лицо матери исказилось от ужаса.

— Ты знала Джона Уильямса? Он вроде был известен в тех краях и иногда заходил в лавку Марра.

Мать зарыдала в голос.

В хибару ворвался Бруклин, но ему не удалось успокоить Маргарет.

— Что произошло?

— Я просто спросил ее об убийствах на Рэтклифф-хайвей, — ответил мальчик.

— А почему ты об этом спрашиваешь?

— Просто услышал. Мне стало любопытно.

— Я тогда работал в доках. Тебе не представить, какой ужас все испытывали. А через двенадцать дней произошли новые убийства.

Мать укрыла лицо в ладонях.

— Маргарет, что тебя беспокоит? — спросил Бруклин. — Ты знала кого-то из убитых?

Спустя несколько дней мальчик после работы снова отправился в район Рэтклифф-хайвей. Расспросы привели его в таверну «Кингз армз», в которой произошло второе убийство.

В одном из окон таверны была выставлена копия портрета, чтобы все прохожие могли ее увидеть. На рисунке был изображен в профиль мужчина с вьющимися волосами, высоким лбом, острым носом и сильным подбородком. Внизу стояло имя, но мальчик не умел читать.

Рядом с рисунком имелась табличка с текстом, но его он тоже прочесть не мог.

— Сэр, — обратился он к проходящему мимо мужчине, — не будете ли вы так любезны сказать мне, что там написано?

Мужчина одет был просто и явно не относился к числу тех, кого часто называли сэром, но мальчик из походов по домам, где он собирал золу, вынес заключение, что притворяться вежливым выгодно — таким путем можно заработать себе, скажем, кусок хлеба. Вдобавок к этому он польстил мужчине, предположив, что тот умеет читать.

— Конечно, мальчик. Под этим рисунком написано имя — Джон Уильямс. Ужасный был тип. Об этом как раз говорится на втором листке.

Мужчина, ведя пальцем по строчкам, прочитал текст:

— Здесь девятнадцатого декабря тысяча восемьсот одиннадцатого года гнусный убийца Джон Уильямс зверски убил хозяина таверны Джона Уильямсона, его жену и служанку. — Помолчал и добавил: — Не очень-то хорошо использовать убийства, чтобы привлечь посетителей в таверну.

Мальчик уставился на изображение Джона Уильямса. Фонарный столб находился позади, проходящие по улице люди заставляли тени двигаться, и мальчик видел отражения в стекле. Увидел он и собственное отражение, свое лицо совсем рядом с профилем Уильямса: тот же высокий лоб, острый нос и сильный подбородок.