Дэвид Моррелл - Изящное искусство смерти

Беккер заколебался.

— Думаю, вы тоже получите удовольствие от ночи, проведенной в «Колдбате», — усмехнулся Бруклин. — Там вы сможете скоротать время с людьми, которых в свое время арестовали.

— Делайте, как он велит, — сказал отец. — Сейчас выбора нет.

— Как ни странно, но Любитель Опиума рассуждает трезво, — хмыкнул полковник.

У меня перехватило дыхание, когда отец выставил обе руки сложенными перед собой, а Беккер защелкнул на них наручники.

— Ключ, — потребовал Бруклин и протянул руку.

— У каждого полицейского есть ключ, который откроет любые наручники, — сказал Беккер, — но если вы так хотите взять мой, то нате — держите.

И он отдал полковнику ключ.

Бруклин так резко шагнул к отцу, что оттолкнул с дороги инспектора Райана, и тот врезался в меня.

— Примите мои глубочайшие извинения, мисс Де Квинси, — горячо сказал он и быстро вложил что-то в мою ладонь.

Я сообразила, что это ключ от наручников, который всегда носил при себе инспектор. И он подходит ко всем наручникам, включая и те, что были сейчас на бедном отце.

Бруклин схватил отца за плечи и подтолкнул к двери.

Я заставила себя заплакать. С криком «нет!» я промчалась мимо полковника, крепко обняла отца и постаралась изобразить форменную истерику.

— Все разрешится, Эмили, не переживай.

— Мы теряем время, — заявил Бруклин и потащил его к выходу.

— Я буду молиться за тебя, — сказала я отцу.

Потом последний раз прильнула к нему и опустила ключ в карман пальто.

Полковник задержался в дверях и обернулся к Палмерстону.

— Ваша светлость, вам опасно завтра отправляться в министерство. Я рекомендую вам некоторое время управлять делами отсюда.

В следующие несколько секунд охрана лорда Палмерстона чуть ли не пинками выгнала меня, Райана и Беккера на мраморную лестницу. Мы прошли через вестибюль следом за отцом и Бруклином и оказались на улице, в залитом светом ламп ночном тумане. Полковник и отец уже садились в карету — ту самую, которая доставила нас сюда из таверны.

Отец высунулся в дверь и крикнул:

— Эмили, ты знаешь, где я буду!

— Конечно знает. В тюрьме, — рассмеялся Бруклин.

— Там, где я слушал музыку.

— Бред какой-то.

— Не забудь, Эмили! Где я слушал музыку!

Бруклин втащил отца в экипаж, следом туда же забрался охранник и захлопнул за собой дверцу. Еще один охранник сел рядом с кучером.

Открылись ворота. Карета выехала на улицу и почти сразу же скрылась в густом тумане.

— Распорядитесь, пожалуйста, чтобы подали экипаж, — обратился Райан к лакею.

— Не для вас.

— Не понял.

— Полковник Бруклин дал четкие инструкции. Он сказал, что вы трое можете пойти и пешком.

Едва отъехав от освещенного множеством ламп особняка лорда Палмерстона, карета оказалась в почти полном мраке и загрохотала колесами по брусчатке невидимой в темноте Пикадилли. Внутрь кареты через отверстие в ее передней части проникал лишь слабый свет от фонаря, висевшего рядом с кучером, так что пассажиры могли еле-еле разглядеть лица друг друга.

Полковник Бруклин занял место напротив Де Квинси, а охранник расположился рядом с писателем.

Де Квинси сидел и морщился — наручники натирали запястья.

— Я встречал в Индии вашего сына, Пола, — сказал Бруклин.

— Правда?

— В феврале сорок шестого, после сражения у Собраона, во время первой англо-сикхской войны.

— Индия — огромная страна. Как удивительно, что вам удалось его встретить.

— Да уж, знаменательное совпадение. Он рассказал мне, что в восемнадцатилетнем возрасте завербовался в армию.

— Это правда.

— У меня создалось впечатление, что он хотел убраться подальше от дома. Подальше от вас.

Де Квинси не показал виду, что слова полковника его задели.

— Мои дети — те, кто дожил до взрослых лет, — все оказались скитальцами.

— Теперь я припоминаю, что еще один ваш сын также вступил в ряды вооруженных сил и добрался до самого Китая.

— И это тоже верно.

— Он умер там от лихорадки.

— Я не хочу, чтобы мне об этом напоминали.

— Возможно, если бы он так не рвался прочь от вас, то был бы еще жив.

— Вы опять оскорбляете мою семью.

Коляска подпрыгнула на выбоине, и пассажиры едва не столкнулись лбами.

Наручники еще больнее впились в запястья Де Квинси.

— Когда я втаскивал вас в карету, — снова заговорил Бруклин, — я почувствовал, что в кармане у вас что-то лежит.