Дэвид Моррелл - Изящное искусство смерти

Когда тугу было больше нечего сообщить, «художник» застрелил и его.

Под личным руководством «художника» британская кавалерия совершила налеты на лагеря тугов и уничтожила всех их обитателей — мужчин, женщин, детей.

Его произвели в младшие лейтенанты. Большинство офицеров, служивших в Индии, были небедными джентльменами, которые заплатили за то, чтобы получить звание, и порой их полная несостоятельность приводила к катастрофическим результатам. Наш же герой получил чин исключительно благодаря собственным боевым заслугам.

А скоро он стал лейтенантом.

Разразившаяся несколько лет спустя опиумная война с Китаем только способствовала его возвышению. Британское правительство твердо намеревалось заработать миллионы фунтов, продавая все больше и больше наркотика в Китай. В то же время китайский император был настроен не допустить превращения миллионов своих подданных в безмозглых идиотов. Это столкновение интересов неизбежно привело к жестокой войне, которая тянулась четыре года, с 1839-го по 1842-й и в ходе которой «художнику» пришлось убивать, убивать и убивать.

Опиум. От характерного для складов, забитых брикетами наркотика, запаха извести «художника» тошнило. Даже один только вид кофейного цвета брусков заставлял желудок судорожно сжиматься. Из-за этого он больше не в состоянии был пить кофе. То же самое произошло и с чаем — ведь именно на чай обменивали в Китае опиум. Утешение «художник» находил во все увеличивающихся дозах алкоголя.

По ночам он регулярно просыпался от кошмаров. Его преследовали видения костей и трупов, они кружились в безумном танце, точно в наркотическом видении. Лица убитых им людей напоминали маковые коробочки, которые взрывались, и вместо крови из них вытекала густая белая жидкость.

Громкий стук выдернул «художника» из очередного кошмара. Он рывком вытащил из ножен кинжал, скатился с койки и приготовился отразить возможное нападение.

Стук повторился.

Кто-то стоял на улице и колотил в дверь.

Еще не пришедший полностью в себя после воспоминаний об индийской преисподней, «художник» ползком обогнул койку, перебрался через скомканные газеты и оказался возле маленького окошка спальни — такого крошечного, что сквозь него не смог бы пробраться даже ребенок. Тем не менее на окошке имелась решетка.

«Художник» приоткрыл занавеску и уставился в непроглядную тьму за стеклом. Стук не прекращался. Он отодвинул щеколду, распахнул окно и выглянул наружу. Под газовым фонарем он разглядел частично скрытого туманом человека.

— Что вам нужно? — крикнул «художник».

— Вас призвали!

На улице Грейт-Скотленд-Ярд клубился туман. Торопясь оказаться в тепле, констебль открыл дверь с надписью «Управление полиции Лондона» и прошел в коридор, который освещали газовые лампы на стенах. Здесь он снял перчатки и потер озябшие руки.

Слева на скамье в неудобной позе сидела пожилая женщина, голова ее была откинута и упиралась затылком в стену. Глаза были закрыты, а рот, напротив, открыт. Констебль подошел ближе, предположив, что женщина, возможно, мертва. Но в следующую секунду заметил, что грудь слегка поднимается и опускается.

На левой щеке у нее виднелся старый шрам от ожога.

Вошедший повернулся к сидящему за конторкой полицейскому и спросил:

— Что она здесь делает?

— Явилась четыре часа назад. Сказала, что хочет говорить с инспектором Райаном. Дескать, у нее есть сведения об убийствах.

— О которых? Субботних или сегодняшних?

— Не угадал. Об убийствах, которые были совершены сорок три года назад.

— Сорок три года назад? Ха-ха. Вроде поздновато сообщать сведения о них.

— Она утверждает, будто знает про те убийства что-то такое, что поможет нам раскрыть нынешние.

— Бедняжка. Ты погляди на нее. Она уже слишком старая, чтобы ясно мыслить, и путает прошлое с настоящим.

— Я спрашивал, что же она хочет сообщить нам, а она все одно талдычила: что ей очень стыдно, что она не в силах повторять это несколько раз и вообще не уверена, что может все рассказать мужчине, а не женщине.

— Ну, поскольку женщин-полицейских у нас нет, ждать ей придется долго. Как думаешь, чего может стыдиться женщина в таком возрасте?

Поскольку на улице по-прежнему толпились возбужденные горожане и податься больше было некуда, инспектор Райан и констебль Беккер разместили меня и отца в комнате на втором этаже. Одеяла на кровати были смяты, отсюда следовало, что комната прежде была обитаема. Вероятно, здесь жил хозяин таверны. Впрочем, меня это мало беспокоило: я еще плоховато соображала из-за действия наркотика, к тому же накопившаяся усталость пересиливала отвращение от мысли, что придется спать в постели убитого человека. Из подушек мы соорудили на полу спальное место для отца. Райан и Беккер легли спать в другом месте. Не придавая значения тому, что внизу находятся несколько трупов, я провалилась в сон.