Мария Семёнова - Те же и Скунс – 2

– Полный восторг, – искренне похвалил Снегирёв. – Помнишь, на той неделе мороз был? Так она десять минут – и всё тёпленькое.

Двое кольчугинских подчинённых взяли ключи и укатили автомобиль в бокс, вывешивать на подъёмнике.

– И салон хорошо нагревает? – осведомился Кирилл. У него стояло в ближайших планах устройство рекламного стендика, оформленного по отзывам клиентов.

– Салон!.. – хмыкнул Алексей. – Я её тут как-то раз на таймер поставил, чтобы утром не ждать. Хорошо, ума хватило стояночного деятеля предупредить, мол, в семь тридцать сама собой забормочет… чтобы он то есть пожарных с перепугу не вызвал. Прихожу – печка к тому времени где-то полчаса отработала… Все машины как машины, белыми подушками, а моя себе арии поёт – и только пар во все стороны. Дежурный вокруг бегает, руками размахивает… Спасибо, говорит, что сказал, а то и правда испугаться недолго. Пришлось капот открывать, показывать, что там за нечистая сила…

Во дворе, приютившем кольчугинское хозяйство, стояло несколько поддонов кирпича и громоздились большие кучи песка: Кирилл, по обыкновению, что-то перестраивал и расширял. Ходили, в частности, упорные слухи о перепланировке древнего бомбоубежища и о выращивании в дальних его закоулках грибов – на продажу и для кафе. Грибы Снегирёв очень любил и с нетерпением ждал материального подтверждения слухов. Видимо, кирпичи и песок как раз для этого и предназначались, ибо рядом возвышалась горка строительного хлама, происходившего явно из бомбоубежища. На самом верху кучи торчал фанерный щит с доисторическим плакатом по гражданской обороне. Плакат сохранился на удивление хорошо. Снегирёв сразу вспомнил школьное детство и с ностальгическим чувством вгляделся в выцветшие картинки. На горизонте поднимался ядерный гриб, и граждане с чемоданами чинно, строго соблюдая очередь и пропуская вперёд женщин с детьми, садились в поезд для отправки в эвакуацию. По улицам ездила машина оповещения, свинцово блестели окна, и граждане столь же чинно спускались в пресловутое убежище – естественно, оснащённое всем необходимым для жизни. Потом граждане с олимпийским спокойствием ожидали, пока военные спасатели извлекут их из-под радиоактивных развалин. Художник, видимо, полагал, что это некоторым боком соотносилось с вероятной действительностью. (А может, и не полагал, хмыкнул про себя Снегирёв. Ну и что ему прикажете на учебном плакате изображать?..)

Рядом были изображены и расписаны параметры разных ядерных взрывов: наземного, атмосферного, космического.

– Раритеты выбрасываешь, – сказал он Кольчугину. – Открыл бы там второе кафе. С соответствующим колоритом…

– Стоит бабка на базаре, у неё ценник: «Помидоры чернобыльские, двадцать тыщ килограмм», – усмехнулся Кирилл. – Мужик подходит: «Бабуль, вы чё, с дуба рухнули? Кто же купит-то?..» – «И-и, сынок, да ещё как берут! Кто для зятя, кто для тёщи…»

– А ты не смейся, – сказал Снегирёв. – Я вот был в одном заведении… Потолок даже я, мелкий, волосами цепляю, по стенам – вёдра, каски, багры, сверху лампочки в таких, знаешь, небьющихся сетках криво висят, столы на козлах и при них табуретки, на столах сплошь изречения вырезаны. Сантиметр глубиной. А цены, между прочим, твоим не чета. И при входе двое со «стечкиными»…

– Ага, – задумался Кольчугин. – Так и назвать – «Бомбоубежище». Счётчики эти самые, метроном… И каждому при входе противогаз…

– Котлеты «Четвёртый блок», – цинично посоветовал Снегирёв.

В это время из клетушки рядом с шиномонтажом выкатилась разъездная беленькая «восьмёрка» и, легко лавируя между мусором и кирпичами, направилась к выезду со двора.

– О! – обрадовался Кирилл. – Сейчас кое с кем тебя познакомлю! – И крикнул вслед машине: – Никита! Притормози!..

Водительское окошко «восьмёрки» было настежь раскрыто. Оттуда высунулся, оборачиваясь на оклик, молодой светловолосый мужчина. Только лучше бы он не оборачивался: «восьмёрка» немедля наехала левым колесом на засыпанную снегом кучу песка и благополучно села на брюшко. Спохватившись, водитель подал машину назад… Никакого эффекта.

Кирилл засмеялся. Мастера и клиенты, присутствовавшие во дворе, весело (пустячок, а приятно!..) оглядывались на потерпевшего бедствие, и было видно, что его знали здесь и любили. Кто-то уже двинулся вперёд – выручать. Водитель, однако, посторонней помощи дожидаться не стал. Он вылез наружу, оказавшись крупным, широкоплечим и крепким. Обогнул «восьмёрку», наклонился, ухватил автомобиль за корму… Взревел, поднял и переставил на добрый метр, стаскивая с песка. Отряхнул ладони, вернулся за руль… Сделал всем ручкой – и как ни в чём не бывало покатил со двора.