Игорь Кабаретье - Преступление в Гранд-опера. Том первый. Веер из Йеддо

Партия была в разгаре, и Дарки стало невероятно везти. За три часа он выиграл десять тысяч франков, ту самую сумму, которую он собирался поутру отправить мадам д’Орсо, и ему хватило мудрости остановиться и уйти, унося с собой эту честно заработанную прибыль.

Несколько бойцов уже покинули поле битвы за неимением боеприпасов, в том числе и красавчик Пребор, который уехал из клуба в очень плохом настроении.

Дарки, не обижаясь, получил свою долю насмешек, брошенных в его адрес побеждёнными им соперниками по карточному столу и отправился к выходу. Нуантэль, который регулярно возвращался к себе домой в час ночи, давно уже покинул клуб, поэтому Гастон спускался по лестнице в обществе Перуанца, нахваливавшего его за карточный триумф. Его друг, доктор Сен-Труа, отправился спать намного раньше, но генерал, мучившийся жестокой бессонницей, любил засиживаться допоздна и Баккара была его излюбленным развлечением. Сам он не играл, но получал большое удовольствие от наблюдения за ней.

Этот заморский генерал не долго удержался в русле этой темы и ловко перескочив на мадам д’Орсо, стал жалеть Дарки в связи с тем, что он оказался замешан в это неприятное дело, и ему пришлось порвать с такой прекрасной особой, а также принялся порицать поведение поляка, который столь неделикатно повесился у неё дома.

Ласко столь навязчиво об этом говорил, что Гастон наконец-то понял, что генерал пытается выудить у него сведения о характере и привычках Джулии. Это показалось ему нескромным, как, впрочем, и персонаж, с которым он беседовал, и Гастон в корне пресёк этот разговор, став прощаться с господином Ласко, как только они закрыли дверь дома клуба.

Но иностранец не отчаялся, и попытался продолжить разговор.

– Вы сегодня без вашего великолепного купе, – произнёс он, быстро рассмотрев кареты, которые стояли вдоль тротуара. – Мы с вами оба живём в одном квартале на Елисейских полях, так что нам по пути. Вы не будете против, если я вас подвезу?

– Я вас благодарю за это любезное предложение, – ответил Гастон. – Но на улице хорошая погода, и я хочу пройтись пешком.

– Гм…! Это неосторожно. Много говорят об участившихся нападениях в общественных местах, а у вас с собой довольно круглая сумма и, держу пари, нет при себе оружия.

– Никакого, кроме моей трости, но я не верю всем этим россказням про ночных грабителей. Доброго вам вечера, месье.

И, оставив генерала, Дарки быстро пересёк бульвар и бодрым шагом направился к церкви Маделен.

Он жил на улице Монтень и был не прочь немного прогуляться перед сном. Было сухо и не слишком холодно, путь был не таким уж длинным, так что побыть на свежем воздухе было полезно для него, чтобы рассеять лёгкую головную боль, вызванную волнениями этого непростого вечера.

Хотя было уже довольно поздно, невдалеке виднелись силуэты нескольких прохожих в окрестностях новой Оперы, но дальше бульвар был пустынным.

Гастон шёл не торопясь, его трость была зажата под одной из рук, которые он засунул в карманы своего пальто, и думал он о чём угодно, но только не о всяких нудных вещах, о каких-то таинственных ночных разбойниках, истории о которых заполонили страницы всех парижских газет.

Подходя к Маделен он не встретил на своём пути ни одной живой души, хотя пересекая Королевскую улицу, заметил мужчину и женщину, бредущих бок о бок у входа на бульвар Малешербе.

В этой встрече не было ничего чрезвычайного, но особняк мадам д’Орсо был в конце этого бульвара, и странная ассоциация пришла на ум Дарки.

Мужчина был высоким и тонким, как Голимин, а женщина была примерно такого же размера, как и Джулия, и она несколько раз оборачивалась назад, как будто чего-то опасалась.

Гастон знал, что они похожи только внешне, поскольку Голимин умер, а общеизвестным фактом было и то, что Джулия не появляется на улице пешком в подобный час. Но эта идея, промелькнувшая в его голове, заставила Дарки уделить повышенное внимание к этой паре.

Он увидел, что женщина пытается избегать мужчину, который шёл рядом с нею и понял, что присутствует при одной из маленьких сцен, столь часто разыгрывающихся на парижских улицах. Исследователь уличной жизни, Дарки знал, что такие приключения не приведут к серьёзным последствиям, и что в девяти случаях из десяти всё заканчивается тем, что преследуемая полюбовно договаривается со своим преследователем, и поэтому Гастон не пытался прийти на помощь женщине, которая, собственно говоря, о ней и не просила, и в общем-то, по-видимому, и не нуждалась в ней.