Влад Ревзин - Последний бестселлер Мореля. Коллект-триллер. Вторая книга

Она положила книгу на место.

Работа спорилась.

Песецкая мечтала, как скоро выложит свою книгу в интернет и будет ждать… денег и признания. Несколько раз она предлагал, чтобы фамилия Долгий появилась на обложке, но Слава каждый раз отрицательно качал головой.

Правка книги перевалила за экватор, когда в жизни Славы произошло нечто.

Однажды он встретил ее в школе, и Песецкая поразилась, – это был другой человек. Довгий глядел ясным взглядом, сутулость почти исчезла, плечи расправлены.

– Дорогая Ирина!

«Дорогая Ирина»? Чего это с ним? Женится, что ли?

– Должен извиниться, но следующие два-три месяца мы не сможем заниматься так часто, как оно было.

Он даже говорил не по-писаному.

– Жаль…

– Не надо жалеть. Мы обязательно закончим вашу книжку. Мы из неё сделаем конфетку. И если читатели ещё не перевелись, ее будут покупать, как горячие пирожки с мясом на балу вегетарианцев!

В следующие две недели они встретились всего три раза. А потом…

А потом произошло ужасное…

Пожилая женщина сидела в легковой машине и от нечего делать разглядывала улицу и людей. Она ждала невестку, дуреха застряла в очереди в аптеке на углу.

Прошёл хозяин с собакой странной породы- кудлатая, с длинной мордой, как будто выпиленная из фанеры. Проехал молодой парень на мопеде, с ящиком сзади. Наверное, пиццу развозит.

Потом внимание сместилось на парочку, стоявшую недалёко от входа в продуктовый магазин. Эти двое самозабвенно ели мороженое- один в рожке, другой, повыше, – на палочке.

Первый, ростом совсем коротышка- с квадратным телом, прямоугольной головой, в полосатой рубашке под кожаной курткой, и брюках с карманами на ляжках. Он лизал мороженое, жмуря от удовольствия глаза. Сладкий сок капал на рубашку.

Высокий деловито обкусывал коричневый прямоугольник, держа мороженое на весу. У этого были чёрные усы скобкой, короткий плащ, распахнутый на груди, откуда выглядывал свитер с надписью «Одесса» с якорем и чайкой.

«Тарапунька и Штепсель» – грустно улыбнулась она. Давно это было.

Ее глаза переместились на витрину через улицу, со свадебными платьями на манекенах, и она почти сразу забыла о сладкоежках.

Пара продолжала поедать сладости.

Их звали: маленького Беня Фрайман, высокого, – Пётро, или Петер Андрейчак. Вид на жительство Бени во Францию миновал пятую годовщину. Петер был французом во втором поколении.

Однако оба привыкли к другим именам.

– Ну и как тебе, Травма, этот красивый город? – облизывая губы, приговаривал Беня.– Рай на земле.

Полная кличка длинного звучала на медицинский манер, что ему нравилось, – Травматолог. Для друзей и подельников- Травма.

Коротышку коллеги звали Святоша, за пристрастие к цитатам из божественных книг. Отец Святоши был евреем, мать- украинкой. Дед по материнской линии, священник, в своё время настоял, чтобы мальчика отдали в духовную семинарию.

Даже для Одесской области это было чересчур.

– Що тут скажеш, приємне місто, – ответил Травма, обсасывая палочку.

– А как тебе жратва? Мечта! Даже моя мамочка так фаршированную рыбку не делает…

– Добра їжа. Дуже смачний борщ. Смачні пампушки.

Святоша с сожалением выцедил в рот остаток растаявшего мороженого и аккуратно положил стаканчик в урну у бордюра. Огляделся на прохожих, машины, троллейбус, стоящий на светофоре.

– Что ж, Богу помолясь, приступим. Кто разумеет делать добро и не делает, тому грех.

– Повністю згоден.

Они перешли Канатную улицу по зебре, на зелёный свет. Оба никогда не нарушали законов без нужды. Зачем привлекать ненужное внимание?

У стальных ворот с намалеванной на них цифрой 57 Святоша остановился.

Травматолог тут же прикрыл его своим телом, делая вид, что остановился прикурить. Через несколько секунд примитивный цифровой замок ворот щёлкнул, и оба проскользнули внутрь.

Они неслышно поднялись по лестнице- Святоша впереди, Травматолог по пятам. Оба крутили головами по сторонам, переводя глаза на окно дома с другой стороны двора и ворота, оставшиеся сзади.

Замок в покрытой древним дерматином двери сдался без сопротивления.

Внутри пахло холостяцким жильем, – пылью, пригоревшей гречкой и старой краской.

Длинный уныло огляделся.

В маленькой квартирке было тихо, только снаружи гудела никогда не утихающая Канатная улица.

– Ну І скільки нам тут стирчати?

Святоша пожал плечами и с независимым видом сел на продавленный диван. Травматолог с укором посмотрел на него, и стал шнырять по комнате, словно таракан по ночной кухне.