Елена Гвозденко - Тайна Медвежьей заводи

– Здесь давно не ступала нога человека, – заметил Михаил.

– Почему ты так решил? – спросила я, заранее зная ответ.

– Даже единственная дорога начала зарастать. И судя по спидометру, мы уже в Воробьевке. Ты видишь следы цивилизации?

– Если покосившаяся крыша на деревянных столбах, это следы – мы у цели. Вскоре, между зеленью показались крыши. Ни заборов, ни палисадников – странное место. Вокруг ни души. Михаил остановил машину.

– Ну что, девчонки, надо идти на разведку. Люди здесь есть, нутром чую, только прячутся умело.

И словно в ответ на его слова, из ближайших зарослей показался мужичок.

– А скажи-ка, любезный, – обратился к нему наш водитель, – далеко ли отсюда Медвежья заводь?

Мужчина почесал грязной рукой не менее грязный лоб, и промолвил:

– Это, какая-такая заводь? Медвежья, говоришь? Да километров двадцать будет. Да и не добраться до нее, дорога-то заросла, – он махнул куда-то в самую гущу бурьяна.

– Что же ты, леший, людей смущаешь? – рядом с мужичком непонятно откуда материализовалась особа женского пола.

Одетая в непонятные вытянутые трико некогда малинового цвета и черную футболку, она с кокетством, свойственным всем женщинам, подвязала какое-то подобие шейного платка. Дама пьяно икнула, захихикала, утираясь кончиками платка и добавила:

– А зачем им поселковой дорогой-то ехать? Они и по шоссе доедут.

– На каком километре поворот-то на эту заводь? – Михаил оживился.

– Да на двадцатом, – женщине льстило внимание водителя. Она даже начала тоненько хихикать и опускать глаза.

– Мы проезжали, нет там никакого указателя.

– А его еще в прошлом годе ребятки на спор выдернули, – к потупившемуся взору добавилось игривое покачивание ножкой в рваном ботинке.

– Ириш, смотри, как кокетничать надо, – прошептала я соседке.

– Да отсюда поедете – направо, там и грунтовку видно. Километра через четыре и Медвежья заводь. Вам зачем? Может, с нами отдохнете? – Дама пустила в ход последний козырь – под долгий нежный взгляд, она медленно развязывала свой платочек. Такой вот стриптиз по-деревенски. Кажется наш Мишка, наконец, почувствовал что-то, он с такой поспешностью нырнул обратно на водительское место, что мы с Иришкой не выдержали и засмеялись в голос.

– Михаил, ты пользуешься популярностью, – не упустила случая подшутить над мужчиной.

– Сами бы спрашивали, – проворчал он тихо, но по тому, как машина рванула с места, такая популярность сильно напугала его.

– В России, какая беда главная? – обратился к нам мужчина.

– Дураки и дороги, ты ждал от меня банальностей? – ответила я.

– Кроме дураков и дорог, в России еще одна, более страшная беда, это дураки, указывающие какой дорогой идти, – глубокомысленно изрек Михаил.

Свернув с трассы по еле заметной грунтовке, мы вскоре выехали к небольшой деревне. Казалось, мы попали в совершенно иной мир: резные окошки, террасы, мансарды, утопающие в зелени. Вдоль главной улицы раскинулась тенистая липовая аллея. Мы проехали мимо фонтана, правда, неработающего.

– Что это? – только и вымолвил Михаил. Мы уже решили, что по ошибке завернули на какую-то базу отдыха. Среди листвы, проглядывало большое административное здание из белого камня. Ухоженная цветущая клумба, скамейка, выкрашенная совсем недавно. Мы вышли из машины. Дарья сразу же побежала к цветам.

– Мама, тетя Настя, какие цветочки!

– Доченька, только не рви.

– Ирина, тебе не кажется странным, что мы не встретили ни одного человека, ни одной живой души?

– Даже петухов не слышно.

Словно в ответ на реплику подруги раздался распевный петушиный крик, который подхватили еще несколько голосов в разных концах улицы. Липовая аллея терялась в густо разросшихся кустах сирени. Место завораживало, переносило на столетия назад во времена дачников-дворян, коротающих досуг за прогулками и неспешными беседами. Когда из зарослей материализовался странно одетый мужчина, я не удивилась. Это мы выглядели странно на этой аллее, а мужчина в светлой льняной паре и светлой же шляпе, выглядел гармонично. Он бодро направлялся в нашу сторону.

– Позвольте представиться, молодые люди – Михаил Львович, местный старожил.

– А я Дашутка, – девочка протянула мужчине ладошку, в которой был зажат сорванный, вопреки предупреждению матери, цветок.

– Очень приятно, молодая барышня, – мужчина склонился в почтительном поклоне.

Мы представились.

– Это Медвежья заводь?