Array Елена Троянская - Шелковый платок. Опасный парфюм

– Убрать это все нужно что-ли. Развели тут безобразие. – Света отнюдь не повысила голос, но только показала какое-то отвращение к разбросанным на полу волосам что-ли.

– А откуда это? – спросила Рая. – На что не последовало ответа. И я вам скажу почему: Сестры и муж Светы были хозяевами этого свечного заводика. Они могли решать когда отвечать на вопросы подчиненных, а когда их просто проигнорировать. Мне всегда было с ними неуютно, они были явно не моего поля ягоды. Что поделать экономическое образование и филологическое никак не дружили вместе, да и возраст давал о себе знать. Мне было всего лишь 23 и я не общалась в кругу бизнесменов и бизнесвумен. А эти две были стервы и не очень приятные личности. Рая подобрала свою длинную юбку и решила осторожно подмести, наклоняясь к полу, чтобы смести все на совочек с очень короткой ручкой.

– Что-за черт? Я же еще вчера сказал уборщице, чтобы все убрала. – Возмутился Васильченко. Я ни разу не видела босса таким взъерошенным и даже обозленным. Он тоже не повысил голоса, но не прикрытое раздражение выдавало его. Наши головы повернулись вопросительно в его сторону, только Света продолжала наблюдать за тем, как «просыпался» ее компьютер.

– Иди покури. Ишь ты, забыл как сам недавно улицы мел по утрам? А сейчас ходит тут, павлин, хвост распустил! Раскомандовался!

Ой беда, беда. Только с командировки вернулся и уже ссорятся. Не зря говорят, что примета плохая, если оставишь ножницы раскрытые. Постой-те-ка, он вернулся вчера? Значит жертвой «парикмахеров-любителей» не могла быть его любовница. – Подумала я. Тогда кто же? Васильченко еще потоптался в проходе, улыбнулся Свете, что означало, – я с тобой еще потом поговорю, – и скрылся за косяком.

Я задумалась на тему, как может женщина спокойно работать с мужем, который живет с любовницей в отдельной квартире и при этом не подавать на развод?! Наверное она очень сильная женщина, хотя, что удивляться, легче терпеть бедлам, чем сидеть и грызть сухую корку хлеба в период безработицы. Где еще она могла так легко распоряжаться деньгами, поток которых сама контролировала, проверяя каждую проводку в электронной бухгалтерской программе в конце рабочего дня и недели.

За ним проследовал его помощник – правая рука, именно так называл его наш босс, Евгений Геннадьевич. Они приезжали всегда на разных машинах. Как всегда молча и сутулясь, прошмыгнул мимо, только брюки шуршали. Его приближение можно было услышать и узнать по тихому шуршанию брюк. У него был очень интересной формы нос, греческий, его профиль был точно как у греческих статуй. Когда он был с боссом в курилке, обсуждая разные дела и планы по утрам, то часто просто шутил, чтобы день прошел легко и без осложнений. Он верил, что конец дня напрямую зависит от его начала, типа «Что посеешь, то и пожнешь.»

– Ты знаешь почему у меня такие длинные руки, красная шапочка?

– Загребущие! Чему тут удивляться! Ха-ха-ха. Острил босс, когда был в хорошем настроении.

– А знаешь почему у меня такой длинный нос? – продолжал Гена.

– Да чтоб я мог его тебе прищемить как следует, когда в очередной раз сунешься куда не надо и не прошено! – Усаживался Евгений Геннадьевич на подоконник по-удобней.

– Сегодня надо будет получить сумму в банке, перевести в евро, заранее приготовить для оплаты. – Уже серьезно заговорил Гена.

– Почему именно сегодня? Еще рано.

– Сегодня курс евро немного снизился, а вдруг подскочит снова? Хоть немного, но существенно выиграем.

А вот и рыжий переступил через порог и зашел в офис. Он никогда не здоровался через порог, видимо он был суеверным:

– Девочки, всем привет! – Полушепотом, или в пол голоса произнес рыжий Женя. Это был его нормальный тембр. Глядя как Рая сметала на совок волосы, он вопросительно посмотрел на Свету.

– Что смотришь? Откуда мне знать, сама только что приехала. – Ответила как отрезала и поправила свою челку, показывая свое недовольство.

– А ты что притихла? – Обратился Женя ко мне. Он был любимчиком всех «девочек» этого свечного заводика и не только, как оказалось позже.

– Работаю, – Только и могла сказать я гордо задрав свой носик и, отвернувшись в сторону, покраснела. Наверное он удостаивал меня своим вниманием только потому, что мои волосы тоже с оттенком красного цвета, на солнце же они горят как огонь, но лучше сказать отливают медью. Правда у меня они несколько темнее, чем у Жени, за блондинку меня не сочтешь. А он, как говорят американцы, «strawbery blond».