Алексей Мальцев - Страшно только в первый раз

Кто из мужиков мог ночью случайно зайти в женский туалет? Это ж надо так напиться! Хотя… Пьяный в доску так резво кабинки не покинет! Он будет мычать, ругаться… Нет, не похож этот Мистер Х на напившегося.

Спустя пару минут Петр вышел, шатаясь, в коридор и прислушался. Мертвая тишина обезоруживала. Как будто ему померещился этот диалог. Да, он все еще под кайфом, и нешуточным, но эти женщины при нем разговаривали! Ему не приснилось, у него нет слуховых галлюцинаций!

Голос второй говорившей он узнает непременно. Если услышит, конечно. Она наверняка работница турбазы. Скорее всего – с кухни, имеет отношение к приготовлению блюд. Она и усыпила всех. Петр знал, что при определенном стечении обстоятельств – это серьезное преступление!

Пройдя из конца в конец по первому и второму этажам и ничего не услышав, он вернулся к себе в комнату, разделся, лег в постель и мгновенно уснул.

Проснулся он от того, что его кто-то сильно тряс за плечо. Он с трудом оторвал голову от подушки и разлепил глаза. В комнате было еще темно, но небо в оконном проеме уже светлело. На его фоне он кое-как разглядел лысую голову Антона Сбитнева.

– Петро, просыпайся, – горячо шептал уролог, то и дело тряся своей гладкой головой. – И срочно выходи в коридор, я тебя там жду. Срочно, слышишь, без разговоров.

– Что случилось? – прохрипел спросонья Петр, собираясь запустить в уролога подушкой. – Ты что, сдурел? Сколько времени?

– Еще рано, все спят. И будить их не надо. Да, случилось, срочно просыпайся и выходи. Смотри, жену не разбуди. Лучше пусть поспит еще.

С этими словами Сбитнев исчез. Петр кое-как сел на койке, взъерошил волосы. Свет, пробивающийся под дверью из коридора, неожиданно заслонила тень. Уролог нервничал, ожидая его, вышагивал туда-сюда. Петр решил не испытывать его терпения, быстро надел трико и вышел.

– Я слышал, ты из нас – самый соображающий в этих делах…

– В каких делах? – не понял щурящийся от неонового света Фролов. – И от кого ты мог это слышать?

– Это не важно, – оборвал его Энтони, – просыпайся скорее. Тут такое творится, мама, не горюй! Только спокойно, без ненужных рефлексов. Короче, Ингу эту, похоже, прикончили…

– Что?! – Петр схватил уролога за майку, в которой тот был, и закричал, не обращая внимания на все предупреждения Сбитнева: – Повтори! Повтори, что ты сказал!

Тот без труда высвободился из рук Петра и зажал ему рот:

– Я же сказал, без рефлексов!

От ладони, зажавшей рот Петру, почему-то пахло гипсом. Словно уролог только что занимался не свойственным ему делом – гипсовой иммобилизацией переломанных конечностей.

Когда доктор немного вышел из шока, они направились в комнату Инги, которую, насколько Петр помнил, она делила с Олесей Пресницкой.

– Я решил ее наказать, понимаешь… За вчерашние слова… Ну, ты помнишь нашу перепалку насчет вегетарианства и прочей ерунды… Как когда-то в лагере, хотел вымазать ее зубной пастой. Прикольно бы получилось.

– Ты ничего лучше не придумал? – строго спросил Петр, останавливаясь возле комнаты Инги. – Все еще детство в заднице играет?

– Ну, извини, хотел отомстить, если хочешь. Это наш с ней блудняк, ты в него не лезь… Кстати! – уролог взглянул на дверь, которую Петр собирался открыть. – Инги там нет, ее труп лежит в другой комнате.

Петра передернуло от услышанного, он застыл на мгновение, не зная, что ему дальше делать.

– И где же… эта комната? Ведь Инга здесь поселилась вместе с Олесей Пресницкой, так? Говори, не тяни!

– Я тоже так сначала подумал, но, когда подходил, наткнулся на Пресницкую, она и сказала мне, что Инга в этой комнате не ночевала. Я потом заглянул для полного спокойствия, уточнил. Пойдем, мне Пресницкая показала, где…

– Так, может, ты ее и того? – предположил Петр, направляясь за урологом. – Вы вчера шикарно лаялись за столом, многие это слышали. Мне было бы обидно, окажись я на твоем месте.

Уролог остановился, Петр чуть не налетел на него.

– Это что, шутка такая? Я смеяться должен?

– Не должен, – уточнил Петр. – Задуматься ты должен. Ладно, давай, показывай, где ты ее обнаружил.

Уролог усмехнулся одной половиной лица:

– Хе, я уже начинаю жалеть, что тебя разбудил. Надо было идти досматривать сон. Пусть бы другой кто-нибудь потом на нее наткнулся.

– Кстати, почему тебе не спалось? Вся турбаза дрыхнет так, словно наглоталась барбитуратов, а ты перед рассветом бродишь, пастой мажешь коллег… Ты – сомнамбула?