Султанбек Ибрагимов - Долгая дорога в никуда. Том 2

– Ну, что вы, ребята, плов вам не понравился? Почему не едите? —сетовал он.

– Нет-нет плов отличный, Сабит-ака! Только куда же столько кушать? Не обижайтесь! Здесь столько всего вкусного было, больше некуда! —успокоил его Касым.

– Тогда вот что мы сделаем: плов вы на дорогу возьмете! Хозяйка, весь плов положи в кастрюлю! Им еще долго ехать, —там съедят! —распорядился он.

– Пап, ты у нас дед умный! —похвалил отца за догадливость Равиль.

Мать Равиля стала убирать со стола. Мужчины пили чай, лениво ругали политиков: Горбачева – за развал Союза, других, и в особенности Ельцина, за то, что довели Россию до нынешнего состояния.

Со двора послышались шум въезжавшей машины, затем один за другим два длинных автомобильных гудка.

– Это Ильяс подъехал, —встал с места Равиль. —Я попросил его отвезти нас на вокзал.

Подойдя к окну, он постучал по стеклу, приглашая водителя в дом. Ответа не было слышно, но Равиль сказал, что тот не хочет заходить, —курит сигарету.

– Нам, наверное, пора! —догадался Касым. —Почитайте нам фатиху Собит-ака! —попросил он деда.

– А на посошок разве не будем пить? —взялся за бутыль тот.

– Нет-нет! – запротестовали все. —Хватит, спасибо, больше не лезет!

– Не буду настаивать, —примирился Собит-ака. —Ну, что ж, —раз вам пора, ок йул вам, ребята, чтобы дела у вас ладились всегда, удачи вам во всем! Затем, подняв руку молитвеннымжестом, произнес слова на арабском языке.

Стали прощаться. Все вышли во двор —проводить гостей. Мама передала Равилю небольшую сумку с провизией.

– Не забывайте нас! Приезжайте еще! Приветы передавайте от нас вашим близким, и вообще всему Узбекистану! Все-таки это наша вторая родина! – даже немного прослезившись, с теплотой, обнимая друзей, попрощался Сабит-аби.

– Вы тоже приезжайте к нам Сабит-ака! Всегда рады будем встретить вас и всю Вашу семью! —взаимно благодарили и приглашали друзья.

До Казани доехали быстро —часу, наверное, не прошло. Еще минут двадцать добирались до вокзала. Пока ехали, Ильяс с удивлением смотрел на Равиля, когда он разговаривал по-узбекски с друзьями.

– Не знал, что ты так лихо балакаешь по-узбекски! —заметил он.

– Странный ты! Это же моя родина! Я там родился, вырос. Там не только мы —татары, наши языки похожи очень, там много русских, корейцев, свободно говорящих по-узбекски, —ответил он с гордостью.

– Надо же! —опять удивился Ильяс, выруливая свою «копейку» на стоянку. —Я здесь подожду! —сказал он Равилю, на прощание пожимая руки ребятам.

Всю радость этого чудесного дня омрачила трагедия, произошедшая чуть позже на вокзале —прямо на глазах.

Было уже начало шестого, когда друзья, попрощавшись с Ильясом, пересекли привокзальную площадь и, пройдя через здание вокзала, ступили на перрон. Равиль провожал их до вагона.

Поезд стоял на третьем или четвертом пути. Народу на перроне было не так уж много. Большинство, устав от дневной торговли, последующей беготни по магазинам и от пронизывающего холода, попрятались по вагонам. Несколько человек, —в основном, мужчины, прогуливались по перрону, выкуривая сигареты. Возле некоторых вагонов пассажиры стояли небольшими компаниями и болтали о чем-то.

Дойдя до своего вагона, друзья стали прощаться с Равилем. Прощаясь, тот передал сумку с пловом в кастрюле и с другой снедью, положенной его матерью. Касым вручил сумку Уктамус просьбой отнести в купе.

– Здесь столько плова, как я освобожу кастрюлю?! —озадаченно спросил он. —Не надо освобождать. На обратном пути отдадите. Я же выйду встречать вас, чтобы деньги за товар отдать. Тогда и вернете.

Уктам уже собрался войти в вагон, когда раздался истошный, душераздирающий крик.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что произошло. В одно мгновение все, кто стоял на перроне или находился в здании вокзала, увидели это и одновременно с ужасом вскрикнули.

В конце поезда, над одним из багажных вагонов на электропроводе, натянутом выше вагона висел человек. Вернее, горел. Вся голова его была в огне, из глаз и ушей, изо рта, вырывался поток ярких бесконечных искр вперемешку с пламенем. Под действием протекающего электротока его сперва подняло вертикально, потом повернуло на 180 градусов, опустило в горизонтальное положение и через мгновение бросило на крышу вагона, загоревшегося и дымящегося.

Картина была страшная. Это в фильмах, когда герои убивают друг друга, когда кровь льется рекой и кругом смерть, не особенно переживаешь, зная, что все это понарошку. А когда вот так за несколько секунд, прямо на твоих глазах такой ужасной смертью погибает человек, трагичнее, страшнее ничего нет.