Андрей Демьяненко - Божественная трагедия

– Хорошо. Надеюсь у нас есть время подумать? – спросил Барт вставая. – Скажем, сутки.

Виктор кинул на стол пачку фотографий с рыцарями на постаментах.

– Подумай, подумай, – кивнул Виктор.

Барт перекладывал фото, взгляд его играл, как начищенные доспехи на солнце.

– У меня просьба, Виктор, – отложил фотографии Барт, – можно я покажу Максу музей? Он очень хотел посмотреть.

Виктор расплылся в улыбке, он стал похож на кота, которому чешут за ушком.

– Покажи, Марлен тоже будет интересно. Я не пойду с вами, у меня еще встреча. Вас потом проводят. Он нажал кнопку селектора: «Света, проводи гостей в музей»

– А почему ты не согласился сразу? – поинтересовался Макс, когда они ехали на такси домой.

– Не надо проявлять излишнюю заинтересованность, – пожал плечами Барт. – Согласимся завтра.

– Обратил внимание на эту Марлен?

– Что понравилась? – Барт пихнул Макса. – Не рано ли ты снова захотел жениться? Меня больше заинтересовала Хаят. Вот это женщина! От нее какой-то свет исходит.

– И свет и тьма. Она прекрасна, но у меня к ней двойственное чувство. Свет с червоточиной какой-то.

«Если возникла в душе эта настороженность, значит, что-то не так, значит, сближаться нельзя», – додумал он уже не проговаривая вслух.

–

Кстати, что она говорила? – спросил он.

–

Эта цитата из Шекспира висит в здании библиотеки Конгресса. Про то, что знанье – свет, а незнанье – тьма.

Макс думал о Марлен. Ему вдруг захотелось поглотить её. Почувствовать до последней клеточки. Чтобы она стала им. Это было новое чувство, новоприобретение. Он чувствовал себя огнем, хотел пищи. Чтобы стать сильнее, ярче. Но разум говорил: не нужно. Вместе с тем обостренная человечность кричала: ты сожжешь ее – останется пепел. И потрескивали мысли, что может так и нужно. Может, ей нужно сгореть.

«Стерва, похоже, еще та, в моем вкусе, – про себя усмехнулся Макс, а вслух произнес:

– Думаю, Марлен будет за нами приставлена, если нам вообще надо соглашаться на эту работу.

– Обычная практика. Не верь, не бойся, не проси, – Эта фраза с английским акцентом звучала особенно впечатляюще. – Виктор никому не доверяет. Его принцип надзор над надзором и контроль верхнего надзора.

– Ты вообще планируешь соглашаться?

– Один час утром стоит двух вечером..

– Утро вечера мудренее? так что ли? Интерпретация?

– Ага, – отозвался Барт.

– Ты с Виктором работал?

– Да, у него большой бизнес здесь. В начале двухтысячных вложил удачно в растущие бизнесы, тогда у вас все росло как на дрожжах. И в Америке тоже проинвестировал пару стартапов. Чистая удача. Потому что он в IT-технологиях практически не разбирается. Виктор больше по истории, частный коллекционер, причем коллекционер до дрожи в пальцах. Некоторые экспонаты добыл ему я. Например, карту. Обратил внимание?

– Ничего примечательного… – сказал Макс,

– Я из-за карты устроил эту экскурсию! Хотел, чтобы ты посмотрел.

– Это не та карта, о которой ты говорил? Типа волшебная.

– Именно! – Барт чуть подпрыгнул от раздирающих его эмоций. – Только Виктор знает не обо всех ее свойствах. Карта мистична, волшебна. Если ты заметил, то на карте пятна. Они появляются и исчезают с течением времени. И наше событие отпечаталось на карте, я внимательно посмотрел след этого события и в нашем доме и том доме, куда мы пошли!

– Я подумал, когда ты потащил меня на Староневский, что у тебя крыша едет.

– Многие так думают, – со всей серьезностью произнес Барт.

Они ехали, а Барт рассказывал:

– Невский, как искривленное зеркало, где прошлое и настоящее сходятся в одной точке – точке излома. Невский должен был быть идеально прямым, строители немного промахнулись. А из-за этой ошибки и получился такой эффект.

– Это предположение?

– Предположение – только то, что причиной искривления строители. Каждое событие на Невском проспекте имеет свое отражение – это факт. В котором мы могли убедиться. Я сам проверял не раз эту теорию, – говорил Барт. – ты обратил внимание на особенность карты?

– Не обратил, обычная старая карта.

– Невский на ней идеально ровный! Это копия карты проекта Невского проспекта. Подобных карт больше нет в мире!

– Ты знаешь, я не все знаю, – усмехнулся Макс.

– Кстати, мне попалась в руки шведская карта века так двенадцатого. Там место, где проходит сейчас невский называется Чертов Берег.

– В приятном месте мы живем. Не зря Петербургу столько мистики приписывают.