Инна Балтийская - Эликсир для Потрошителя

На суд мать его не взяла. Заседание было закрытым, и детей туда не пускали. Домой она вернулась поздно вечером, и вот тогда он впервые увидел ее пьяной.

— Сыночек, родненький мой, как же так? — шептала она, качаясь, словно земля уходила из-под ее ног, и хватаясь руками за стенку. — Почему ему не поверили? Ведь не мог он никого убить, никогда не взял бы греха на душу. Он же руку на меня ни разу не поднял, все только целовал и ласковые словечки говорил… Сыночек, как такое могло быть?

Она была пьяна настолько, что уже не отдавала себе отчета, что сыну всего двенадцать. Он попытался помочь ей снять сапоги, но она уцепилась за него, как за соломинку, и горячо зашептала в ухо:

— Не мог он тех девок придушить. Подставили его, наговорили. А судья поверила… Его теперь пристрелят на рассвете, как собаку бешенную. За что, за что?!!!

Он все же кое-как освободил ее от сапог и верхней одежды, буквально на себе доволок до спальни. Она, как была, в колготах и платье рухнула на постель и залилась пьяными рыданиями. Он долго смотрел на нее, потом пошел к себе в комнату, достал из письменного стола портрет отца и беззвучно заплакал, прощаясь с ним навсегда.

С металлической пластинки, висящей на стене, на его слезы безучастно смотрел важный господин с пышными черными усами. Он должен был оберегать отца, тот сам говорил об этом. Иногда, по вечерам, отец брал портрет с собой, и объяснял сыну, что это талисман, чтобы беды в дороге не случилось. И по утрам возвращался здоровый и веселый, с лихорадочно горящими, слегка запавшими глазами.

Но в тот роковой день мальчик взял портрет в школу, на урок истории. Учитель очень интересно рассказывал об Англии 19-го века, о дагерротипах, и он захотел похвастаться, что в его доме хранится такое чудо. Учитель попросил отдать ему дагерротип на пару дней, для изучения на каком-то монохромном аппарате. Он согласился, но, когда вечером отец зашел в его комнату за портретом, почему-то побоялся сказать про школу. Вместо этого он забормотал, что хотел лучше рассмотреть мужчину на портрете, поднес ее к окну, и пластинка выскользнула из потных пальцев…

Искаженно судорогой лицо отца и его взгляд он запомнил на всю жизнь. Что было в этом взгляде — бешенство, страх, отчаяние? Отец негромко выругался, повернулся и ушел — из комнаты, из дома… Сначала он думал, что отец пошел искать дагерротип. Выглянул в окно и при свете тусклой лампочки у подъезда увидел знакомую фигуру в темном плаще, быстро шагающую вперед, в темноту.

Больше он отца не видел В ту же ночь его арестовали, а через полгода расстреляли. Учитель истории через неделю вернул дагерротип, и с тех пор тот висел на стене, вызывая тоску и острое чувство вины.

Допрашивали нас до самого утра. Мы честно признались, что хотели поговорить со знакомыми — певицей Зульфией Ротангу и ее другом Артуром. Они ложатся очень поздно, и мы надеялись, что они еще не спят. К тому же, мы слегка выпили, и потому плохо отдавали себе отчет в том, который час на дворе. Постучали в дверь Зульфии и поняли, что, вероятно, сладкая парочка уже заснула. И тут наше внимание привлек жуткий вой из 20 номера.

Не думаю, что нам поверили, однако, в кутузку не поволокли. Вероятно, произвели впечатление мои научные звания и вполне благообразный внешний вид. Собачка все выла у меня на руках, пока ее не забрала сердобольная горничная со второго этажа. Я не возражала, поскольку чувствовала себя хуже некуда. От коньяка болела голова, недолеченное горло снова давало о себе знать, а от духоты и стресса мысли путались, и я не могла ответить даже на простые вопросы… Около семи утра мы наконец-таки отправились спать, а у же в девять нас разбудил Игорь.

Он долго стучал в дверь, пока сонная Алена не выползла из кровати и не впустила его в номер. Не извинившись даже за вторжение, он сел на стул и с каким-то нервным весельем произнес:

— Ну вы даете, девушки! Я тут покрутился немного в холле, столько нового узнал! У вас в гостинице серийный убийца завелся?

— Ты чего нам спать не даешь? — грубо спросила отнюдь не разделяющая его веселья Алена. — Чего приперся с утра пораньше?

— Добыл образец со слюной Ефима. — спокойно ответил Игорь. — Надо выяснить, чьи ДНК используется в ампулах. Вероника, вы когда будете готовы посмотреть?

Я с трудом разлепила глаза и с тихим стоном спросила:

— Неужели нельзя с этим подождать пару часов? У меня голова болит, я хочу спать!

— Кольцо сужается. — задумчиво произнес Игорь. — Я очень боюсь, что не сегодня-завтра мне придется покинуть город. Очень уж тут становится неспокойно. Так что, сами понимаете, тянуть незачем. Так что вставайте, я сейчас выйду на десять минут, а потом принимайтесь за работу.