Руслан Белов - Клуб маньяков

- А ты из-за чего живешь?

- Дочку люблю, да и к Вере привык... Но, знаешь, тяжело. Нет у нас семьи практически... Вернее, очень уж она большая. Тесть, теща, тетка Верина с мужем, дочь тетки с мужем и так далее... А сама Вера... Слушай, Алевтина, что она за человек? Столько лет с ней живу, а не пойму ее. Иногда мне кажется, что она совсем не тот человек, за которого себя выдает... Расскажи мне о ней... О клубе вашем литературном... Какие-то вы все странные. Клуб литературный, а все молчат, слова не вытянешь, не то, что стишок какой-нибудь типа "Анчара" или бури, которая мглою небо кроет. С Верой, вон, об Андрее Платонове пытался разговаривать, о Германе Гессе, Джойсе. Все знает, а ничего не чувствует... Не разговор получился, а зачет по литературе. То ли маньяки вы какие-то особенные, то ли еще чем-то озадаченные... Вон Емельян Емельяныч. Главненький ваш. Смотрит, как оперирует. Не взгляд, а хирургический инструмент... А Митька Ворончихин? Он с меня глазами кожу снимает... А Вера? Она во сне такое загнет, что кровь холодеет...

Алевтина скривила рот.

- Если ты все о нашем клубе узнаешь, то с Верой тебе не жить...

- А мне и так с ней не жить... От силы год-другой протяну. Разные мы люди... Я хочу просто жить, детей воспитывать и рожать, огород возделывать, редиску под снег сажать. А она хочет самоутвердиться при помощи денег и высокого положения и только об этом думает. Ну, что молчишь? Выпей рюмочку, да садись рядом... И признайся, что вы все - члены клуба литературных маньяков... Или просто маньяков.

- А ты не боишься, - сузила глаза Алевтина, - что если твое предположение верно, то тебе может не поздоровится?

- Может не поздоровится? Растерзаете на следующем заседании? Или у вас штучки покруче?

Алевтина не ответила - звонок в прихожей зазвонил "Подмосковные вечера". Через пять минут рядом со мной сидел... Леша. Он принес коробку шоколадных конфет и бутылку сухого вина. После приветствий и вопросов о здоровье, я хотел поинтересоваться, почему с ним нет княгини Простоквасиной, но передумал и взял быка за рога:

- Тут Алевтина мне только что открыла по секрету, что ваш клуб вовсе не литературный, а маньяческий. И что вы специально местом своих шабашей избрали мясокомбинат на Волгоградке. "Мясокомбинат, - сказала наша милая хозяйка, - это обнаженная плоть, это запах свежей крови, это символично, это будоражит воображение и инициативу, это, наконец, заставляет трепетать ноздри". И еще она рассказала, что на каждом заседании клуба со стихами или прозой должны были выступать четыре человека. И занявший по итогам голосования последнее место обязывался в течение недели замучить трех человек с улицы. Это правда?

Минуту Лешка недоуменно смотрел на меня. "Шизофреник, не шизофреник? Параноик, не параноик?" Алевтина сидела, рассеяно рассматривая ухоженные ноготки.

И я испугался. "А чего это Лешка сюда заявился? Не может быть, чтобы он своей княгине с этой тыквой изменял! А что, если я действительно попал в яблочко? Не в небо пальцем, а в яблочко своим глупым языком? И клуб их действительно маньяческий? И Лешка пришел сюда по звонку? Алевтина его вызвала, чтобы меня оприходовать...

Да, точно, маньяческий! И я, дурак, сюда сунулся... В самый капкан. Никто ведь не знает, что я здесь. Отравят, если уже не отравили... Водка, видите ли, у нее несколько месяцев лежит. Где это видано, чтобы хорошая водка несколько месяцев лежала? И смотрят-то как... Как оголодавшие удавы на откормленного кролика...

Точно маньяки. Сейчас столько технической литературы на эту тему на книжных прилавках лежит... Телевидение только маньяков и показывает. А эти рафинированные мальчики и девочки? Они ведь не пахали, как я на высокогорье до седьмого пота, костей не ломали, не потели по двадцать часов в сутки, сухарей твердокаменных не грызли, "завтраком туриста" не давились и вонючих чумных сурков не жрали от тоски по свежему мясу. Они благоразумны, они не пьют, не курят, они не знают, что такое бесконечная борьба с самим собою... Они, схваченные простенькими стереотипами, тусуются по квартирам, слова яркого сказать не могут, на поступки не способны. А душа-то просит необычного, просит действия, просит восторга и самоутверждения... Страха, наконец, требует, адреналинчика.

А они не могут ничего... Не привыкли, не способны на поступки и смелые телодвижения. И подсознательно ненавидят за это самих себя. Презирают подсознательно. И в отместку начинают презирать людей. Сначала презирать, а потом и убивать...