Руслан Белов - Муха в розовом алмазе

- Ничего он не сбежал, - ухмыльнулся Кучкин.

- Ты что, темнишь? Видел что-нибудь? - сузила глаза Синичкина. Этот всезнайка Кучкин раздражал ее все больше и больше.

- Ничего я не видел. А вот с тех скал, в которых Баклажан сидит, все видно, ты же знаешь... Так что он, вне всякого сомнения, усек попытку Валерки отойти на заранее подготовленные позиции в Москве и, по всей вероятности, уже арестовал его, если не прикончил.

В сказанное Сашкой верить не хотелось и, чтобы отвлечься от неприятных мыслей, я вспомнил недавние подземные события:

- Все же непонятно получается... Они там втроем в штольне прятались и неужели друг на друга ни разу не наткнулись?

- Если бы кто из них другого встретил, то убил бы точно. Даже интеллигент-Валерка убил бы, тем более, пистолет у него был. Но я думаю, что Баклажан, скорее всего, в конце "алмазного" штрека заныкался, в двух шагах от нашего восстающего... И сидел там, слушал и на ус мотал кто, куда и зачем. Потому-то он первым и вылез...

- Скорее всего, ты прав, - согласился я. - Но позволю себе сделать дополнение: если Баклажан действительно находился в конце первого штрека, то вряд ли он мог бы сидеть, слушать и на ус мотать - после двух взрывов он там должен был лежать в беспамятстве от отравления и кислородного голодания. А помнишь, сколько кровищи было на месте, так сказать, его смерти, или, точнее ампутации уха? Такая кровопотеря вряд ли прибавила ему здоровья...

- Да, видимо, именно из-за этого-то он нас и не перестрелял, согласился Кучкин. И тут же озадачившись, вперился в меня:

- А кто в таком случае мину поставил? Ну, ту, на которой я подорвался?

- Мальчишка Али-Бабая, - не моргнув глазом, ответила Синичкина.

- А ты откуда знаешь? - удивился я.

- Помните, вы прибежали ко мне от повесившегося, так сказать, Веретенникова? Ну, на мой крик?

- Помним, - ответили мы с Кучкиным в один голос.

- Так это рукастый-костылястый на меня накинулся. Представляете, я в рассечке по надобности устроилась, лампу естественно, притушив. А он пришел из глубины ствола и стал мину закапывать прямо у ее устья. И увидел меня, вернее, услышал дыхание...

- И что!? - опять воскликнули мы с Сашкой.

- Что, что... Набросился на меня с костылем...

- И ты его заточкой успокоила, - догадался я, чем закончилось столкновение.

- Естественно. А что, надо было мораль прочитать и в угол поставить?

- Понятно... - закивал Сашка и, с некоторым усилием сделав вид, что отнюдь не удивлен признанием детоубийцы, задумался.

- Послушай, а почему Али-Бабай не убил Веретенникова вместе с Лейлой? как ни в чем не бывало, спросила его Анастасия, осторожно выглядывая из канавы.

- Тогда мы смогли бы догадаться, что Али-Бабай жив, - ответил Кучкин уже после того, как пуля упомянутого им господина, пропев над ухом Анастасии, зарылась в землю в противоположном конце канавы. - Или уверовать, что в штольне есть враждебный нам человек. И начать за ним охоту.

- Ты трав, - задумчиво проговорила Синичкина, сверля Сашкино туловище тремя глазами (своими черными, да глазком пистолета).

- Ты это чего? - насторожился я. - Мы же договаривались не трогать друг друга?

- Ситуация, понимаешь, изменилась, - сделав глаза простодушными, сообщила хозяйка положения. - Теперь я знаю, что мне грозит... И потому в этой яме появился третий лишний

- Если ты нас убьешь, то останешься с этими ублюдками один на один, указал подбородком на противоположный борт Шахмансая оставшийся холоднокровным Кучкин. - Мне кажется, все-таки нам с тобой надо придти к какому-то соглашению...

И, приосанившись, продолжил: - Знаешь, ты говорила, что для каких-то там целей ты принадлежать должна кому-то... Не буду углубляться в интимно-исторические подробности морального плана, а просто спрошу, как благородный джентльмен спрашивает утонченную леди: Может, я сгожусь тебе в хозяева? Обещаю создать тебе собачьи условия...

- Какие это условия? - спросила Синичкина, заинтересовавшись Сашкиным предложением.

- Не злить, хорошо кормить и отпускать на ночь!

- Вот как... - с интересом посмотрела девушка Сашке в глаза, в глаза, старавшиеся смотреть благородно.

"Ах, ты, стерва! Ах, ты, сученок! - ругнулся я в сердцах, потрясенный обоюдным коварством товарищей, нет, врагов по несчастью. - Ну, сейчас я покажу вам кто в этой канаве хозяин!

И, поднявшись, пошел на Синичкину в психическую атаку. Али-Бабай, видимо, несказанно удивился этому крайне неосторожному поступку и потому промахнулся. Второй раз он выстрелить не успел - я упал на Синичкину; ствол ее пистолета деловито уперся мне прямо в живот, да так деловито, что скандалить было неблагоразумно.