Руслан Белов - Муха в розовом алмазе

- Садись ко мне, - сказал кавказцу Веретенников, открывая дверь. - И не бойся.

Кавказец изучил глаза хозяина положения и пришел к мысли, что просьбу надо выполнить. И, сев рядом с подвинувшимся Веретенниковым, сделал попытку закрыть дверь.

- Не надо закрывать, - сказал ему Валерий.

- Почему? - удивился кавказец.

- Нам по городу еще ехать, - ответил Веретенников и в упор выстрелил ему в плечо. Пуля пробила беднягу наискосок и ушла в дорожный асфальт как в масло.

- Вот теперь дверь можно и закрыть, - проговорил Валерий, и перегнувшись через труп, отделил нас от внешнего мира.

- Зря ты это, - поморщился я обернувшись. - Он чеченец, и пахан его чеченец. Он теперь спать не будет, пока нас не найдет. Ты представляешь, что будет, если бомба попадет в руки чеченцев?

- Со мной ничего не может случиться, - покачал головой Веретенников. По лицу его было видно, что он борется с булгунняхами и хасыреями, просящимися наружу. Победив в нелегком бою взбунтовавшиеся формы тундрового рельефа, приказал:

- Пересядьте, не выходя из машины.

Валерий знал, что Борис водит машину намного лучше меня.

Когда мы выполнили приказ, он приказал Борису ехать в Виноградово, на мою дачу. "Хочет в окно на вишни меня выбросить! - догадался я. - После того, как покуражится надо мной под торшером".

- Может, кончим этот спектакль? - сказал мне Бельмондо, остановившись на красный свет перед Садовым кольцом. - Давай, разгонюсь да вмажусь в какой-нибудь столб? Сразу станет понятным кто из нас Христос?

- Слушай, артист! Когда загорится зеленый, не езжай, - обратившись к Борису, не дал мне ответить Веретенников. - За нами хвост. Как ты понимаешь, спасаться нам надо вместе.

Когда загорелся зеленый, Борис не поехал. Как только стоявший за нами жигуленок объехал нас, Веретенников вышел и машины и выстрелил в приближавшиеся к нам сзади БМВ. Вернувшись на свое место - неторопливо, так как садятся в такси - приказал:

- Поехали.

- Попал? - спросил я, когда Бельмондо выехал на Садовое кольцо.

- В машину, да не попасть? - ответил Веретенников, оставаясь непроницаемым. - Это только в кино бывает.

На Таганке мы поменяли "Мерседес" с бросающимися в глаза номерами (за новой сходил Бельмондо; я оставался в заложниках). Через пятнадцать минут было уже темно - на Волгоградском шоссе, невдалеке от станции метро "Текстильщики", Бельмондо на полной скорости вмазал машину в бетонный столб, вмазал задней дверью, той, у которой сидел Веретенников.

Но Веретенников, похоже, точно "ходил по воде". Весь залившись кровью, он, тем не менее, сохранил подвижность и самообладание; это помогло ему пресечь мои попытки овладеть ситуацией. Сделал он это одним предупредительным выстрелом и двумя умелыми ударами ручкой пистолета. После того, как я решил держаться от него подальше, Веретенников, как никогда чувствовавший себя Терминатором или даже господом богом, выстрелил два раза в бездыханного Бельмондо, тут же приставил дуло к моему плечу и сказал, стараясь улыбаться демонически:

- Выходи из машины.

Смерть Бельмондо (сомнений, что он убит, не было никаких - пули "Гюрзы" не ранят), вошла в мое тело вторым хребтом. Я остался один, теперь никто кроме меня не смог бы остановить безумца, решившего завладеть миром. И, сделавшись роботом, я подчинился.

Выбравшись следом, Веретенников моментально сориентировался в ситуации. Увидев тормозившую на полном ходу машину - это был микроавтобус "Хрупкой Вечности" - он молниеносным ударом в шею бросил меня на землю и тут же хладнокровно расстрелял людей, посыпавшихся из автомобиля.

Один за одним были убиты Красавкин, Гогохия, начальник отдела охраны Кургузов и еще пять человек - все, кто имел право принимать решения и беспрепятственно входить и выходить из особняка на Поварской. Сменив обойму, Веретенников добил раненных, затем застрелил людей, остававшихся в салоне микроавтобуса.

К этому времени я пришел в себя, и на карачках пополз к Кургузову, чтобы взять пистолет из его мертвой руки. Но не успел сделать это Веретенников выскочил из машины и мощным ударом ногой в живот заставил меня почувствовать, что такое куча дерьма.

Очнулся я на мягком кожаном диване в богато обставленной однокомнатной квартире, которую Веретенников когда-то купил для интимных встреч со своей однокурсницей. Очнулся от хихиканья. С трудом подняв голову (руки мои были связаны за спиной), я увидел, что хозяин квартиры лежит на кровати, лежит на Асоли, одной из послушниц "Хрупкой Вечности" (она была за рулем микроавтобуса), лежит и хихикает. Белое покрывало, руки и ноги девушки, приспущенные брюки Веретенникова, его зад, рубашка, были вымазаны алой еще кровью. Почувствовав, что на него смотрят, Веретенников обернул ко мне голову и сказал, продолжая хихикать: