Руслан Белов - Сердце дьявола

...Не находя ответов на эти и другие вопросы, мы нервничали и, не желая ссор, избегали друг друга... Баламут доставал всех бесцельным хождением из угла в угол, я - заунывным и фальшивым пением песен Булата Окуджавы. Когда, лежа на траве, я в десятый раз пел "И в день седьмой, в какое-то мгновенье, она явилась из ночных огней...", с неба упал знак в виде записки на куске коричневого картона.

"Ящик прекрасного вина за одну прекрасную драку до качественного нокаута. Знак согласия - три зеленых свистка", - было написано на нем синим шариком.

Баламут, прочитав надпись, повеселел глазами, но мы с Бельмондо отвернулись от него и принялись трепаться - я рассказал Борису, с пеленок болевшему за киевских динамовцев, как после сакраментального гола забитого хохлами в ворота российской сборной, ночная Москва несколько минут сотрясалась криками с отчетливой слезой: "Филимонов - чмо! Чмо Филимонов!!!". Скоро Баламут, пламенный спартаковец по натуре, ввязался в нашу беседу и мы забыли о записке на картоне (или сделали вид, что забыли).

Утром следующего дня с неба упала на рога манна небесная в виде молодой самки архара и мы, уже начисто запамятовав о записке, принялись за ней, отупевшей от падения, гоняться. Догнав и освежевав, занялись приготовлением шашлыка. Когда он был готов, Коля брезгливо завертел своей палочкой перед глазами.

- Шашлык насухо - это пошло! Шашлык насухо - это издевательство над многовековыми традициями общепита на пленэре... - сказал он, наконец, и отложив палочку, уселся в позе сироты (то есть устроил поникшую голову на ладони).

- Ну, ладно, уговорил... - вздохнул Борис, бросив в кострище второй по счету шампур. - Давай, алкоголик, свисти зелеными... Морду тебе буду бить.

Они сражались минут пятнадцать. Смотреть на них было весело, выглядели они реслингистами, отчаянно колотящими друг друга бейсбольными битами или велосипедными цепями. В конце концов, Баламут картинно упал и затих. Полежав минуты две с прикрытыми глазами, он встал, отряхнулся и требовательно уставился в небо. Через некоторое время в нем появилась сине-красная полулитровая баночка из-под джина с тоником. Определив на расстоянии, что она издевательски пуста и помята, Коля рассердился и весьма профессионально пнул ее с лета подъемом ноги и банка, шмякнувшись о стену почти на трехметровой высоте, бесшумно упала в равнодушно зеленевшую траву...

Дожевав остывший уже шашлык, я подошел к месту приземления банки, поднял, посмотрел внутрь и увидел свернутую в трубочку записку.

- Табе пакет, - сказал я Коле, бросая ему банку.

Коля разрезал банку перочинным ножом (благодетель Худосоков при нашем заключении в крааль не тронул личных вещей), достал записку, прочитал ее, стараясь казаться равнодушным, затем бросил ее мне и принялся разогревать на углях свой остывший шашлык.

В записке было написано:

"Не делайте из меня фраера, умоляю. Договор оставляю в силе. Сигнал тот же".

Целую, искренне ваш. Леонид Худосоков.

- Теперь я, кажется, догадываюсь, какими будут его дальнейшие действия по нашему разложению на молекулы, - сказал я товарищам, скомкав и выбросив записку в кострище.

- Сексом заставит заниматься, факт, - усмехнулась Ольга. - А потом с неба будут сыпаться бумажки с оценками за мастерство и артистизм: 5.5, 5.5, 5.6, 5.4... Или гнилые помидоры...

- А что? - пожала плечами легкомысленная София. - Привыкнем, войдем во вкус

- Дурочка... - вздохнула Ольга. - Ленчик такое придумает, что всю оставшуюся жизнь голые мужчины у тебя никаких чувств, кроме омерзения, вызывать не будут...

- Ну, почему мужчины, - пыталась шутить София, - может быть, только Коля...

Поняв, что шутка получилась неудачной, София замолчала.

- Давай, что ли, Черный с тобой подеремся, а? - спросил Баламут, когда молчание стало невыносимым. - И винцо заработаем, и напряжение сбросим?

- Да ведь побью... Я на пятнадцать килограмм тяжелее...

- А двое на одного?

- Двое на одного? Тяжеловат я стал...

- Так ведь ящик вина...

- Наверняка кисляк...

- Щас узнаю! - обрадовался Баламут, почувствовав брешь в моей обороне. И, сложив ладони рупором, заорал в небеса:

- Ви-и-но как-о-е?

И, к моему удивлению, небеса ответили довольно внятно:

- Марсала... Сицилия... Разлив восемьдесят пятого.

- Хоп, ладно! - сломался я, усаживаясь рядом с друзьями. - Только костей не ломать, зубов не выбивать и ниже пояса не бить. Есть вопросы по регламенту?

- Много говоришь... - сузил глаза Баламут, почувствовав плечо Бельмондо. - Начнем, пожалуй...