Руслан Белов - Сердце дьявола

- Дьявола.

И ушел, не прикрыв за собою дверь.

***

Ответ Худосокова поверг нас в раздумье. Мы почувствовали, что знаем что-то сокровенное о Сердце Дьявола, что был какой-то вещий сон, и стоит лишь немного напрячься, и он вспомнится нам, и все прояснится. Наше душевное напряжение (именно оно - так нам показалось) смяло все окружающее, оно заколебалось и исчезло, и мы оказались в самом центре пустого пространства, распространяющегося до самых границ Вселенной. И это пространство напомнило нам откровения Судьи:

- ...в космическом вакууме все взаимосвязано - это... единая сущность, похожая на абсолютно твердое тело...

И мы, уверовав в эти слова, устремились на самый край Вселенной и услышали там смятенные голоса-мысли:

- Сердце Дьявола забилось! Оно забилось!!!

И не успели мы вникнуть в эти, несомненно, панические слова-мысли, как раздался звук, немедленно разрушивший бесконечную доступность Вселенную, звук, тотчас же вернувший нас в лапы Худосокова - это со стола упала на дерево пола столовая ложка.

***

...Первыми на медкомиссию ушла Ольга с детьми. Полторы бутылки шампанского прилепили к ее лицу отчетливую тень равнодушия. Через час увели Веронику с Софией, затем Бельмондо. Проводив его глазами, Баламут поморщился:

- Мы тут как евреи в Освенциме. Нас измеряют, над нами издеваются, а нам все до лампочки... Стадо баранов, хоть шкуру снимай...

- На колючую проволоку под током советуешь броситься? - спросил я, отпивая шампанское из горлышка бутылки. - Мало тебе Шварц по морде надавал?

- Я бы бросился, если бы баб не было...

- Фигня, Николай, прорвемся... Я что-то смерти близкой не чувствую, хоть убей... Ни своей, ни вашей. И вообще я черствый какой-то за последние двадцать лет стал... Нервничаю только тогда, когда могу помочь, но что-то мешает или не получается... А если не могу помочь, то не нервничаю... Что толку?

- А ничего это шампанское, да? - пьяно улыбнулся не слушавший Баламут. - Хлебнешь - и от тревоги одна тень остается... Молодец, Худосоков! Гуманист прямо.

- Спаивает... Давай с ним что-нибудь сделаем? - предложил я, открывая новую бутылку. Оторвем ему что-нибудь, а? Как появится, бросимся и зубами в горло?

- Давай, - равнодушно согласился Николай. - Но ничего не получится... Шампанское не даст...

У нас и в самом деле ничего не вышло: Худосоков просто не пришел. Вместо него явился Шварцнеггер, - какой-то не такой, полинявший, что ли. Он повел нас на "медосмотр". Как только мы вошли в "хлев" (так Баламут назвал комнату со стойлом БК-3), нам стало понятно, что привели нас не на медосмотр, а для подгонки отверстий тора под наши головы и кресел стойла под наши рост и габариты. Подойдя к будущему БК-3, я сразу увидел два маленьких высоких кресла с надписью на спинках "Полина Чернова" и "Елена Чернова". На остальных, замыкавших круг креслах, были написаны имена моих друзей и мое собственное имя.

Шварц дал нам, огорошенным, постоять, затем пригласил занять персональные кресла. Мы безвольно уселись в них; тут же вокруг БК-3 заходили люди в белых и синих халатах. Они споро подогнали кресла под наш рост, затем надвинули на головы тор...

В торе было хорошо и покойно как в доме детства. Ничего не хотелось, ничего не думалось... Когда тор подняли, мне в голову пришла медлительная мысль: "Просидеть бы так всю жизнь... Без возни, без суеты, без желаний..."

Подняв с трудом голову, я посмотрел в глаза Николая, сидевшего напротив, и прочел в них ту же самую мысль...

Мы сидели, не отводя глаз, целую вечность. Вечность эта прошла, и мы с Колей равнодушно отметили, что в комнату ввели остальные биологические части нашего БК. Да, именно "нашего" - именно так... Так мы и подумали...

...Опустившись, тор поглотил наши головы, обхватил гуттаперчей ошейников и засверкал синим искрящимся пламенем. Это было чудо, это был рай. Сначала восторг, потом спокойная добрая уверенность в вечности, затем клеточно-бесконечное единение со всеми: с Ольгой, дочками, друзьями... Нам не надо было общаться друг с другом... Зачем? Мы были едины во всем, не надо было думать, спрашивать, беспокоится. Времени не было, все было данностью вот мои любимые дочери, вот любимая моя женщина, вот бесконечно знакомые друзья...

- А давайте рванем в прошлое? - предложил, вернее, подумал нам Баламут. И мы немедленно оказались там, где хотел быть каждый из нас - в Эдемском саду... Оказались и поняли, что он был сотворен для нас, научившихся удовлетворять все свои желания одними лишь чувствами и памятью... Мы витали по саду, не как нечто инородное или даже дружественное, а как его неотъемлемая частичка. Дерево познания добра и зла с его плодами вызвало у нас легкую улыбку - мы знали, что никого ничему научить оно не может...