Array Альманах «Подвиг» - Ночные окна. Похищение из сарая

Прежде чем вернуться в лабораторию и просмотреть видеоматериалы, я разыграл пару партий в «американку» с Бижуцким, прошелся вокруг Загородного Дома с двумя доберманами. Лег вздремнуть на кушетку уже под утро — и то всего лишь на два часа. Больше мне и не надо.

— Кошка госпожи Ползунковой поцарапала? — спросил Левонидзе, застав меня ранним утром в оранжерее. Я обихаживал розы и цикламены и раздумывал: какой лучше всего букет составить для Анастасии? Ползункова, действительно, не расставалась никогда со своей кошечкой, существом трогательным и безобидным, как ее хозяйка. — Надо бы ее отдать нашим доберманам, на ужин, — добавил Георгий. — Я имею в виду старуху.

Иногда он довольно мрачно острит. А с Ползунковой как-то сразу не сошелся характерами.

— Это меня ночью комары искусали, — пояснил я, дотронувшись до пластыря. Нечего ему быть в курсе всех дел с Анастасией.

— Ну-ну, — усмехнулся он и сразу же перешел к другой теме: — По полковнику все готово. Но, на мой взгляд, зря ты с ним решил возиться. И с бомжом этим. Ты не доктор Гааз, а такие клиенты портят общую репутацию. Другое дело — Ползункова: когда она выезжает на светские рауты, то только о тебе и лопочет. Доносили. А это — реклама, новые пациенты, деньги. Ты вошел в моду. Уже за одно это можно пока оставить доберманов без ужина, сберечь старухины кости на пару месяцев.

Далась же ему эта Ползункова! Я продолжал механически обрезать лишние листочки. К чему спорить? Я вообще никогда никого и ни в чем не пытаюсь переубедить. Есть другие методы утверждения истины. Например, результаты дела. А бомж нужен мне для контраста, как химический реагент, как катализатор среды. Кроме того, практика показывает, что инородное тело в организме зачастую проявляет все симптомы заболевания. А моя клиника — это живой организм.

— Ладно, теперь вот что, — продолжил Левонидзе, не дождавшись от меня ответа. Он сорвал флокс и понюхал его. — Сегодня приедет один человек из ФСБ. Мой старый приятель, тоже следователь.

— Какие у него симптомы? И не рви, не топчи, пожалуйста, цветы, — это тебе не Ползункова.

— Разве? А похожи. Такие же бесполезные предметы. И ведь живут же, даже пахнут. А симптомов особых у моего приятеля нет, разве что хронический геморрой от сидячей работы. Если он и псих, то очень ловко это скрывает. Заявится он к тебе совсем по другому поводу. Ему нужна консультация. Или еще что-то, я толком не понял. Знаю лишь, что дело очень серьезное. По пустякам такого человека бы не послали. На самом верху всполошились. Ну да сам все поймешь, когда он приедет.

Я взял тяпку и стал окучивать кусты, переваривая информацию. Что ж, ФСБ так ФСБ. А для букета лучше всего подойдет сочетание цикламен с тюльпанами и бордовая роза посередине. Или обрамить по краям гвоздиками?

— Что молчишь? — спросил Георгий.

— Ты знаешь, — отозвался я, — Жюльен Сорель в «Красном и черном» не любил цветов, потому и запутался в своих женщинах, а добавь Стендаль немного желтых настурций да голубых фиалок, и букет… А, о чем ты?

— Оранжерея. Вот то место, где ты окончательно сойдешь с ума, — покачал головой Левонидзе, бросив себе под ноги сорванный флокс.

Поработав еще немного, я спустился и вышел в парк. До завтрака оставалось минут двадцать. Как правило, утром я всегда обхожусь чашкой чаю и поджаренным черным хлебом с листьями салата. Но слежу за тем, как питаются «гости», поэтому и присутствую в столовой. Еда — не только горючее для организма, но еще один большой соблазн, способствующий Разрушению мозга, превращающийся порой в культ. Как и что человек ест — это задачка для психиатра, тут две крайности: одна из них — непомерное обжорство, другая — намеренное изнурение себя голодом, а разум страдает от обеих.

В парке ко мне подошел охранник. (Работали они посменно, сутками, а набирал их Левонидзе — все бывшие военные.) Этого, кажется, звали Сергей.

— Ночью кто-то пытался проникнуть на территорию клиники, — сказал он. — Пойдемте покажу.

Мы вышли за ворота и пошли вдоль трехметрового металлического забора, который венчали острые пики. Метров через сорок охранник произнес:

— Человек, очевидно, свернул с шоссе в лес и пробрался сюда. Вот следы. Сломанные ветки. Свежий окурок. Он пытался залезть, но сорвался. На пике остался клок от одежды.

Я поглядел наверх, там, действительно, болтался клочок серой ткани.

— Можете его достать?

— Конечно.

Охранник ловко и быстро добрался до пики и спрыгнул вниз.