Руслан Белов - Сердце дьявола - 2

У Худосокова волосы дыбом не встали, он, холодный и сосредоточенный, подошел к Мстиславу Анатольевичу и сказал сквозь зубы:

- Я эту девушку сейчас убью и изнасилую. Хочешь? Говори, падаль, на кого лямку тянешь?

Горохов не мог говорить - страх сломал ему голос. Худосоков брезгливо осмотрел его с ног до головы и обратил лицо к Клеопатре. Та, почувствовав в его взоре могильный холод, тоненько заголосила.

- Кончай выть, - сморщив лицо, помотал головой хозяин положения. - Мне убить - делать не хера.

- Мы... мы... нас... прислали... как начал портится Мыслитель... заикаясь, заговорила девушка. - Он... сказали... стал в человека превращаться... Как Трахтенн...

Горохов, даже искореженный страхом, не смог простить супруге предательства и бросился на нее с желанием удушить. И Худосоков себя показал: схватив его за ворот левой рукой, он подался назад, и резко ударил правой в сердце.

Мстислав Анатольевич рухнул навзничь, как подкошенный. Клеопатра, белая, ставшая некрасивой, бросилась к супругу. Худосоков, вспомнив, что запретил ей вставать из-за стола, хотел пинком ноги вернуть девушку на место, но не стал этого делать: ему захотелось узнать в приличной ли он форме, то есть умерла ли "падаль" от одного единственного его удара. "Падаль" умерла, и Худосоков подумал: "Ну и хорошо - нет теперь "в-четвертых". И уселся в кресло так, чтобы видеть Клеопатру, плакавшую над телом супруга.

***

...Трахтенна убийство Мстислава Анатольевича повергло в состояние шока. Он впервые видел настоящего бандита, он никогда не читал полных крови "бандитских" романов (их на изнеженной Марии не было) и никогда не видел и не мог видеть ни кино-, ни телефильмов, сюжет которых построен на смаковании насилия (на Марии ксеноты наслаждались чем угодно, только не страхом, ибо страх - удел смертных). Подойдя на подрагивавших ногах к Худосокову, он спросил растерянно:

- Зачем... вы... это?

- Он сколько раз тебя замочить хотел, а? Сколько раз за последние сутки? - ответил вопросом на вопрос Ленчик. - Два раза, три? Так вот, теперь он не будет тебя, многоуважаемый засранец, беспокоить. И еще, разве до тебя не дошло, что эти фраера (прочертил подбородком кривую) завербованы сволочами с твоей планеты?

- Но они хотели только... Хотя...

- Врали они тебе, почем зря... Девушка лапшу тебе на уши вешала. И главное - меня они хотели обмануть, меня, Ленчика Худосокова!

Глаза Клеопатры засверкали ненавистью. Но Худосоков посмотрел так, что эти чувства немедленно сменились животным страхом.

- По-вашему получается, что люди в небесной канцелярии работают на мариян? - спросил Трахтенн, смятенный шириной диапазона чувств, попеременно владевших девушкой..

- Не знаю я, что такое небесная канцелярия. Хватит п-здеть! Ты затормозил ракету?

- Да... Однако на околоземную орбиту нам перейти не удастся... Постараемся приводниться на Искандеркуле.

- А почему не на море? Аральском, например?

- Грязи там много, - улыбнулся Трахтенн. - А во-вторых, Мстислав Анатольевич успел заклинить рули управления...

- Так... - задумался Худосоков. - Значит, у нас почти нет шансов выжить?

- Почему? - пожал вон Сер плечами. - Фифти-фифти. У нас хорошая техника - катапультируемся.

- А как это? - заинтересовался Худосоков. - Нажал кнопочку и вперед?

- Да. И спускаемый аппарат повиснет на парашюте. Если бы не крутые горы, шансы у нас были бы стопроцентными...

- А какую кнопочку нажимать? Покажи, вдруг с тобой что-нибудь случится.

- Не-а! - улыбнулся инопланетянин, хорошо понявший, с кем он имеет дело. - Со мной "что-нибудь" случится, если я покажу вам эту маленькую кнопочку.

- Не доверяешь? - осклабился Худосоков. - Ну и правильно делаешь. И я тебе не доверяю...

И, тыкнув указательным пальцем в потолок, под которым струился прозрачный голубой туман, поинтересовался с видом знатока:

- Чья душа?

- Регенерата Гены.

- Вот как... А где тело?

- В санузле глазами хлопает, - сказала Клеопатра, решившая приноровиться к действительности. Или приноровить к себе действительность.

- А душа Баламута?

- Там, в баночке из-под варенья, - указала девушка подбородком в сторону столовой.

- А тело?

- Вон там валяется (указала в дальний угол командного пункта). После того, как он в стычке с манолией погиб, его душа в муравья переселилась.

И, сделав смиренные глазки, спросила:

- Дядя Леня, а почему души Гены и Баламута голубые, а душенька Мстислава Анатольевича прозрачная, невидимо совсем отлетела?

Обращение "дядя Леня" смягчило сердце Худосокова.