Виктор Пронин - Фотография с прицелом (сборник)

– Пока? Почему пока? – осевшим голосом спросил Анфертьев.

Следователь рассмеялся, не сдерживаясь:

– Все мы свободны только пока. Разве нет?

– Вам виднее, – Анфертьев вышел, волоча плащ по полу.

А я-то, дурака кусок, придумывал хитрые вопросы, ответы и в результате перехитрил самого себя. Да, улики сработали, да, они погубили этого бедолагу Квардакова, но ты, Анфертьев, прокололся на другом, ты оказался не готовым к простой человеческой беседе. С напильниками ты управился, а с самим собой не смог. Но как знать, каким ты выйдешь из преступления, каким окажешься по ту сторону поступка… Это никому не известно. Одни не меняются вовсе, и это говорит только о том, что они изменились раньше. Другие попросту исчезают, перерождаются и становятся другими людьми, сохраняя разве что прежнюю оболочку, третьим не удается сохранить и ее…

Автор: Жизнь не прочь иногда исполнить самое заветное наше желание, самую невероятную мечту, когда та потеряет всякий смысл и не принесет ничего, кроме хлопот. Чего с ней делать-то, с мечтой? Как избавиться от этого громоздкого подарка, от сверкающей коробки, перетянутой лентами, – их не хочется даже развязывать…

В бухгалтерию Анфертьев вернулся в конце дня – повестка к Следователю давала ему право вообще в этот день не являться на работу. Женщины уже увязывали свои авоськи с дневными покупками, Зинаида Аркадьевна стояла на обычном своем месте – в проеме двери, зажатая в нем плотно и навсегда. В синих джинсах и сером свитере, Света сидела, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. Во всем ее облике ощущалось что-то вдовье. Сейф был уже заперт, сумочка с ключами и косметикой лежала на столе. Все ждали, когда большая стрелка коснется верхней черточки, чтобы тут же выйти из этой провонявшей бумагами комнаты на свежий воздух, за проходную, и – по магазинам.

– А вот и Вадим Кузьмич, – обронила Зинаида Аркадьевна. – Здравствуйте, Вадим Кузьмич! Вы что, на вторую смену пришли?

Анфертьев рассеянно улыбнулся, боком, наискосок протиснулся к столу Светы, улыбаясь все так же неопределенно, нащупал спинку стула, не глядя, придвинул его и сел лицом к Свете.

– Что с тобой, Вадим? – спросила Света, но не изменила позы, не посмотрела на Анфертьева.

– Со мной… Со мной ничего. А как у тебя?

– Нормально.

В ее ответе прозвучала холодность, даже неприязнь. Последнее время она разговаривала с Анфертьевым таким вот тоном, словно пытаясь оттолкнуть его, отдалиться самой. И то, что он открыто подошел к ней, сел рядом, уставился в глаза, не осталось незамеченным, потому что все уже привыкли к их отчуждению. Женщины переглянулись, состроили озадаченные гримасы и засобирались, не дожидаясь стрелки. Света тоже поднялась, взяла сумочку, требовательно посмотрела на Анфертьева сверху вниз – он сидел, загораживая проход.

– Пропусти, пожалуйста, – сказала она, глядя на часы, на женщин, на закат, на звезды, на светящуюся между домами факельную букву М, пылающую с неуместной яркостью.

– Останься, – сказал он тихо. Свете ничего не оставалось, как пожать плечами, взглядом извиниться перед женщинами и сесть. Сумочку она оставила на коленях, подчеркивая этим, что не собирается задерживаться. Анфертьев взял сумочку и положил на стол: мы, дескать, будем здесь столько, сколько потребуется.

– Потом закроешь, Света, – напомнила Зинаида Аркадьевна.

– Да, я все сделаю.

Бухгалтерия опустела. Свет не включали, и в комнате наступил густой полумрак. Только из окна бил яркий свет от фонаря. Тень от рамы лежала на столе черным крестом.

– Слушаю, – сказала Света нетерпеливо.

– Борис Борисович прошлой ночью повесился в камере.

Света не издала ни звука. Она сидела все так же, скрестив руки на груди и глядя в окно. На лице ее лежали голубоватые блики перекальной лампы, и вся она в это время казалась бледно-голубой.

– Откуда ты знаешь?

– Я только что от Следователя.

– Борис Борисович мертв?

– Да. Он завещал мне свою машину.

– Покатаешь?

– Обязательно.

– Я хочу, чтобы ты свозил меня в Крым.

– Поедем в Крым. А в дороге будем слушать магнитофон, который он завещал тебе.

– Ты счастлив, Вадим? – Она повернулась к Анфертьеву.

– Не знаю… Вряд ли.

– Но ведь ты теперь состоятельный человек?

– Что ты имеешь в виду? – Анфертьев похолодел. В словах Светы он услышал намек не только на машину, не только на машину, не только, ребята, на машину. – Что ты имеешь в виду? – снова спросил он, не дождавшись ответа.