Майк Германов - Черный свет

– Значит, прочитав твое письмо, Жарков уехал из «Фармасьон Прайвит Энтерпразис»? – проговорил Дремин, когда Самсонов закончил рассказ о своей поездке в фармакологическую фирму. – Купил телефон и позвонил Горштейну. Тот через некоторое время перезвонил, и тогда Жарков отправился к нему на встречу. По дороге был убит. – Следак побарабанил пальцами по столу. – Видишь ли, в чем проблема, пока ты ездил второй раз в «Фармасьон Прайвит Энтерпразис», Коровин проверил этого Горштейна. Он инвалид. Катается в кресле, понимаешь?

– То есть убить Жаркова он не мог, – разочарованно проговорил Самсонов.

– Увы. Никак.

– А он точно инвалид?

– В этом нет сомнений.

– А как же телефон?

– Горштейн никак не мог разговаривать с Жарковым. Он маразматик. И у него нет телефона. Его лечащий врач заверил меня в этом. Кроме того, в то время, когда были сделаны звонки, Горштейн был на процедурах, которые исключают общение по сотовому.

Этого Самсонов никак не ожидал. Дремин смотрел на него в мрачной задумчивости. Было заметно, что он и сам не знает, что делать.

– А что с перепиской Жаркова и его телефоном? – спросил Самсонов, чтобы нарушить тягостное молчание.

Дремин медленно покачал головой:

– Ничего, что относилось бы к «ультрафиолету» или вирусу. Единственная зацепка – звонок на номер, зарегистрированный на Горштейна.

– У профессора есть родственники? – спросил Самсонов.

– Есть племянник. Юкин Роман Витальевич. Живет под Питером, а что?

– Возможно, номер принадлежит ему?

– Тогда он от него уже избавился.

– Если он убийца, то да.

– Хочешь его проверить?

– Думаю, смысл есть.

– Давай съездим.

– Нет, я сам. А ты пока займись вот этими товарищами, – Самсонов отдал Дремину список посетителей магазина, где был убит Жарков. Я сомневаюсь, что один из них преступник, но чем черт не шутит – может, убийца решил остаться в магазине, чтобы не привлекать внимания попыткой скрыться.

Дремин понимающе кивнул:

– Да, это возможно. Хотя для этого надо иметь стальные нервы.

– Как и для того, чтобы ударить человека ножом в присутствии нескольких человек.

– Согласен. Давай тогда я запишу тебе адрес Юкина, – Дремин вырвал из блокнота листок и нацарапал на нем несколько строк. – Держи. Но он не имеет никакого отношения к науке. Работает бухгалтером.

– Ничего, съезжу, поговорю с ним. Хуже не будет.

– Как знаешь, – пожал плечами Дремин.

Однако, прежде чем ехать на встречу с Юкиным, Самсонов решил перекусить. Он полагал, что Дремин прав, и разговор с племянником Горштейна ничего не даст, а значит, особенно торопиться некуда.

Покончив с заливным судаком и черным чаем без сахара, Самсонов отправился по адресу, который дал ему Дремин.

Он знал, куда ехать: дом племянника профессора находился в поселке городского типа, через который он когда-то проезжал, так что добрался туда Самсонов без проблем, только дорога заняла у него почти два часа, и, когда он вышел из «Олдсмобиля» и направился к калитке, было уже шесть часов вечера.

Туман за городом был совсем жидким, едва различимым. Он лежал между травинками, словно прозрачный иней, безо всякого движения. Только над канавами густел и медленно клубился, растекаясь по кустам, меняя их очертания и размеры. Небо было не таким набрякшим, как в городе, но серым и монотонным и напоминало почему-то кусок картона.

Юкина дома не оказалось – видимо, еще не вернулся с работы.

Самсонов уселся на шаткой скамейке у забора и прикрыл глаза. Ждать пришлось недолго. Бухгалтер объявился через полчаса с небольшим. Он остановился перед Самсоновым и слегка потряс его за плечо.

– Вам плохо? – спросил он участливо, вглядываясь в лицо полицейского.

– Нет, я просто жду хозяина этого дома, – ответил Самсонов, вставая.

– Это я, – нахмурился Юкин. – Что вы хотите?

Самсонов достал удостоверение.

– Мне нужно задать вам несколько вопросов.

– Хорошо. А по какому поводу? – Бухгалтер не двинулся.

– Может, поговорим в доме? – предложил Самсонов.

– Да, конечно. Извините.

Юкин распахнул калитку, и они с Самсоновым вошли во двор.

– Вы общаетесь со своим дядей? – поинтересовался Самсонов, пока они шагали по заросшей травой тропинке к двухэтажному дому, который не мешало бы покрасить: из-за облупившейся краски он производил впечатление старого толстяка с шелушащейся кожей.

– С Леонидом Дмитриевичем?

– У вас есть другой?

– Был. Умер.