Олег Шевяков - Украинский тупик

От удара ногой дверь сорвало с петель. Тарас прикрыл глаза и сразу открыл их, чтобы адаптировать зрение к темноте. В доме никого не было. Пустые глиняные углы комнаты были ободраны, личных вещей хозяев и мебели не было.

– Блин, не понял, че за хрень – выругался Подгорный. -Тарас осмотрись в доме и сразу уходим. Марчук рацию.… В этот момент прозвучал оглушительный взрыв, вспышка, посыпалась штукатурка.

Кто-то крикнул с улицы: Граната…

И снова взрыв и вспышка. Взрывная волна выбила часть окон дома. Прозвучали автоматные очереди. Снова взрыв. Панин ввалился в дверной проем комнаты.

– Командир, с соседних домов бьют. Гранатомет и пулемет в доме на 12 часов. Марчук остался лежать чуть по одаль от дома, что с ним не знаю. Подойти невозможно. За муром засел Шаройко-отстреливается, – доложил Панин.

– Всем занять позиции, патроны экономить. Надо уходить. Прорываемся в сторону Самсонова. Тарас прижался к косяку окна и произвел несколько коротких очередей в сторону соседнего дома, со двора и окон которого велся огонь противником.

Снова прогремел взрыв и качнуло дом.

– Все на улицу, ухолим в «зеленку» – скомандовал Подгорный.

– Я прикрою – крикнул Панин и выскочил на улицу стреляя в направлении атакующих. Затем уперся плечом в каменный забор и по верх головы продолжал вести огонь короткими очередями. Там же, недалеко от Панина, стрелял Шаройко.

Тарас с Подгорным выскочили на улицу и начали уходить в сторону лесопосадки, пятясь назад, ведя огонь короткими очередями, пытаясь не попасть с зону обстрела. Примерно через 100 метров Подгорный скомандовал, что бы Панин и Шаройко отходили, прикрывая огнем их отход.

Снова взрыв, от выстрела ручного гранатомета. Шаройко завопил как ужаленный осой пес и рухнул на землю. Панин подхвати товарища и вместе с Тарасом поволокли его прочь от шквально огня. На лицо Шаройко из-под полевой кепки струилась кровь. Подгорный продолжал вести огонь. Изредка слушались шлепки от выстрелов снайперской винтовки Самсонова. Группа скрылась в лесопосадке.

Огонь утих. Громкие выкрики и возгласы, доносившиеся от построек поселка, давали понять, что противник ретируется и принимает меры к преследование убегавших.

Спрятавшись за деревом, Панин продолжал стрелять короткими очередями в сторону противника. Подбежал Самсонов и также стрелял в сторону передвигающихся с места на место вооруженным людям.

– Пульса нет, сказал Тарас, прижав пальцы к шее Шаройко. Осколком в весок.

– Марчука добили суки, я видел в оптику, сказал Самсонов. С Марчуком оставалась рация.

У Тараса на глазах выступили слезы и подкатил комок к горлу.

Рукав куртки взмок от крови и правое плечо жгло как раскалённым железом. Задело.

– Вот суки, вроде как ждали. Так, связи нет. Помощи не будет. Как рука, ты сможешь идти? —спросил Подгорный у Тараса.

– Царапина. Давай отрываемся до следующего привала, потом перевяжусь, – ответил Тарас.

Подгорный открыл планшет, за секунду сориентировался на карте по местности.

– Паня, забери оружие, уходим, – скомандовал командир.

Противник наседал, начиная обходить слева и вынуждая группу идти в сторону реки, на открытую местность. Тело Шаройко оставили. Начали углубляться в лес. Сзади противник продолжал вести хаотический огонь и время от времени пули ударялись в стволы деревьев, рядом с бегущими.

Согласно данных карты, группа двигалась по «зеленке», удаляясь от линии боевых действий и дислокации воинских частей РФ. Враг наступал на пятки и не опасался засады, так как понимал, что численное преимущество за ним. Преследование шло в одном направлении. При изменении направления направо или налево, группа выходила на открытую местность, которая легко простреливалась.

– Так, двухминутный привал, – скомандовал Подгорный. У Тараса началось небольшое головокружение, нахлынул приступ слабости. Это было результатом потери крови.

– Ты брат, чего-то побледнел, -попытался пошутить Подгорный. Андрей перетяни Тарасу жгутом плечо, – скомандовал он Панину.

– Принимаю решение. Так, от преследования не уйдем. Группа делиться на две. Я с Тарасом ухожу по «зеленке» влево. Самсон, а ты с Андрюхой уходишь вправо. В обе стороны идем до границы «зеленки», пропускаем «духов», огибаем их сзади и встречаемся в этой точке, как стемнеет, – Подгорный указал пальцем место встречи на карте.

– Все, разбежались. – резко прошипел Подгорный.

Тараса качало, но он пытался держаться уверено. Андрей обхватил своего товарища за пояс и положив его руку себе за шею помогал ему идти. Шли тихо, не торопясь. От жгута рука онемела и взялась синими пятнами. Сделали несколько остановок. Постороннего шума слышно не было, стрельба утихла. Птицы пели свои трели, как вроде бы вокруг был мир и не умирали люди. Из армейской аптечки Подгорный достал и сделал Тарасу укол «Промедола». После этого, немного утихла боль в руке и Тарас взбодрился. Уже когда полностью стемнело, вышли в точку встречи группы. Ждали два часа. Решили, что Самсонов и Панин ушли раньше. К вечеру следующего дня вышли на свои позиции. Тараса с ранение руки сразу положили в госпиталь. Рана оказалась не очень тяжелой, но долго заживала. Петр Самсонов и Андрей Панин с операции так и не вернулись. По данным разведки парни попали в засаду, отстреливались до последнего патрона, после чего подорвали себя гранатой. Всем погибшие были награждены боевыми наградами, посмертно. Но ни это было самым тяжелым испытанием этого боя. После госпиталя Андрей Подгорный попросил Тараса съездить к родственникам погибших товарищей и отвезти личные вещи. Ведь никто, никогда не узнает где и как они похоронены. Чувства переполняли Тараса, он не мог сдерживать слезы, видя отцов и матерей погибших молодых парней. Его жгла совесть и всплывал вопрос- почему не он погиб, а кто-то другой.