Вадим Агапов - Талисман

– А она тебя хорошо изучила? – поинтересовался Громов.

– Да, и я ее тоже, – ответил Арсений.

– Тьфу на тебя, срамота! – бросил в сердцах Михалыч и отвернулся.

А Арсений продолжил как ни в чем не бывало:

– Мамаша учила всему мою приятельницу, думала, что дочь пойдет по ее стопам, будет обирать легко внушаемых простофиль. Но дочка решила иначе и стала использовать полученные знания, не нарушая закон…

– А при чем тут?.. – не выдержал я его болтовни.

– При том, что оценивать человека нужно, так сказать, издалека! Во что одет, как стоит, какая походка, что за выражение на лице. Затем физиогномические наблюдения… Одного взгляда на Елену было достаточно, чтобы понять, что она сильно испугана. Согласны?

Я кивнул. Громов сидел молча.

– Далее, что самое важное для любого родителя? Конечно, дети. Видели, сколько фоток висит на стенах? И на всех – ее дочка. Или с ней, или одна, или с папой. На похороны ее не берут…

– Дались тебе эти похороны, – проворчал Михалыч.

– Совершенно верно, – подтвердил Арсений, – мама напугана, дочку прячут у родителей, любовник в квартире… причем сразу после похорон! Почему? Да потому, что она боится! И не за себя, а за дочку. Поэтому пробный камень, так сказать, был – вопрос о дочери. И я попал.

– Ну, допустим, – согласился я, – а про предчувствия, страхи?

– Опыт моей цыганки! Когда я стал ее расспрашивать про безопасность, вы заметили, что она делала?

– Чуть в обморок не упала, – хмуро ответил Громов.

– Ничуть! – возразил Арсений. – Она три раза постучала пальцами по подлокотнику кресла. «Дочка в безопасности, тьфу, тьфу, тьфу!» Это значит, что она относится к типу людей, верящих в приметы, а следовательно, у нее должны быть предчувствия, страхи, она должна верить в потусторонний мир, экстрасенсов и прочая, прочая…

– Подожди, – возразил я, – ну, постучала она по дереву, но ведь так все делают, типа, чтобы не сглазить…

– Вот-вот! – кивнул Арсений. – Такие и в сглаз верят, поэтому я и стал ей говорить про предчувствия, они должны были быть, и она подтвердила мою догадку!

– А насчет письма? – вдруг вспомнил я. – Что там могло быть такого написано, что он, никому ничего не сказав, отправился на встречу?

– Может, от женщины? – предположил Громов.

– Нет, – тут же возразил Арсений, – я вначале тоже так подумал, но, вспомнив его любовницу, решил, что она не будет писать писем, не тот типаж. Скорее всего, от какого-то старого знакомого. Или знакомой. Как говорят доктора, рано еще ставить диагноз, обследования впереди!

Арсений все же настоял на своем, и мы решили ехать на старую квартиру убитого, а потом уже к нему. Выезд на место, где было найдено тело, запланировали на завтра, причем Громов обещал нам выделить своего помощника, который бы нам все и показал.

– Его зовут Владимир Шарапов, – усмехнулся он.

– Прикол, что ли, такой? – не поверил я.

– Нет, на самом деле Володя Шарапов.

– А что здесь странного? – удивился Арсений. – Имя или фамилия?

– Эх, молодежь! – засмеялся я. – Не знаете героев прошлого!

Арсений пожал плечами и полез в интернет – его всегда задевало, если окружающие знали больше, чем он.

Я тоже уткнулся в свой телефон – нужно было вкратце рассказать читающей публике про наше расследование. Поэтому, пока мы ехали по Невскому, я головы не поднимал и закончил свои заметки как раз посреди Дворцового моста. Мы стояли в пробке, в машине было жутко холодно оттого, что Арсений настежь открыл свое окно и в него задувал ледяной ветер с Невы.

– Тебе не холодно? – поинтересовался я у него.

– Зато не укачивает, – не открывая глаз, ответил он, полулежа на сиденье и подставив лицо ветру. – «…И ветер дул, печально воя, была ужасная пора!»

Я посмотрел в открытое окно и воскликнул:

– Смотрите, наводнение!

Арсений приоткрыл глаза и вновь продекламировал:

– «…Ветер бил по лицу мокрой тряпкой! А Нева металась, как беспокойный больной в своей постели!» Василий Михалыч, может, музыку включишь?

Громов недовольно зыркнул на Арсения в зеркало, но не успел ничего сказать, поскольку у него зазвонил телефон.

Мы снова поехали, Громов нервно говорил по телефону, а я поинтересовался у Арсения, что он думает по поводу вдовы и ее друга Сержа.

– Они могут быть причастными к убийству? Мы будем их рассматривать как подозреваемых? – спрашивал я, глядя на бледное лицо Строганова.

– А мы сейчас об этом Громова спросим, – ответил Арсений.