Эдриан Мэтьюс - Дом аптекаря

Договорить ей старуха не дала.

— Только через мой труп.

Снова молчание.

— Тогда я, пожалуй, возьму быка за рога и поговорю с ним сама, — сказала Рут.

— Не смейте вмешиваться в мои дела, бесстыдница!

Лидия едва не поперхнулась своими же словами. Лицо сделалось красным, почти апоплексическим. С минуту она пряталась за смятой салфеткой, потом бессильно упала на подушку.

Рут почувствовала, что зашла слишком далеко. Не хватало только довести старую каргу до удара. В конце концов, какое ей дело до мелкой свары двух стариков, свары, за пять десятков лет переросшей в непримиримую вражду, достойную соперничающих мафиозных кланов?

— Вам бы лучше поспать, — устало сказала она. — Мне еще придется поработать. Загляну позже, если вам нужно будет что-то купить.

Вернувшись к себе, Рут села за компьютер.

Через несколько минут в комнату неслышно вошла Принчипесса, но, оглядевшись и поняв, что ни угощения, ни забав никто не предлагает, так же безмолвно удалилась.

Приближался ветер, за окном смеркалось. Рут постучала по клавишам, увеличив яркость экрана.

Она опустила печенье в чашку с кофе и, отсчитав положенное число секунд, вынула его и опустила уже другой стороной. Фокус заключался в том, чтобы вытащить печенье и съесть до того, как оно развалится. Половина пачки уже перекочевала в желудок.

Зазвонил мобильный. На дисплее появился номер звонящего. Кид. Она решила не отвечать.

Через некоторое время Рут переоделась в черные брюки и черный же джемпер. Поработала еще немного. Что-то отвлекало, мешало сосредоточиться. Она пребывала в каком-то полусонном состоянии.

Взгляд бесцельно прошелся по комнате. Накануне вечером она перерыла ящики в старом столе Сандера, том самом, за которым сидела сейчас. Искала, разумеется, письма или что-то, хотя бы отдаленно связанное с картиной. Еще раньше были основательно проверены три верхние комнаты. Следующим пунктом значились книги. Кто знает… Прежние поколения — или так ей только казалось? — имели привычку прятать между страниц самые разные вещи: деньги, поздравительные открытки и, конечно, письма. Томов на полках хватало, так что работа предстояла долгая. Полагаясь на методичность, Рут уже определила, что после книг возьмется за половину Лидии, которую тоже обыщет тщательнейшим образом, этаж за этажом, комнату за комнатой. Если письма где-то лежат, они будут найдены. Разве она уже не нашла старую семейную фотографию, причем совершенно случайно и едва ли на самом видном месте?

Рут встала, потянулась и подошла к стенному зеркалу. Скорчив гримасу, провела ладонью по волосам. Надо бы вымыть. Пожалуй, это было единственным, что сближало ее с Лидией, — грязные волосы. Кроме того, ей ужасно надоел их природный цвет. Пусть джентльмены предпочитают блондинок, но женятся-то они — как гласит пословица — на брюнетках.

Впрочем, замуж она не собиралась — спи спокойно, дорогая Лидия.

Все это еще далеко впереди — кандалы семейной жизни, походы в «ИКЕА» и за праздничными подарками в «Дьерба», вечера с детьми и непременной канарейкой.

Издалека, преодолев немалое расстояние через половину Лидии и коридор, долетело треньканье звонка. Возилась бы с ключами, так и не услышала бы. Лидия, наверное, уже уснула. Но если ее не разбудил первый звонок, то второй вполне мог. Рут на цыпочках метнулась к передней двери, надеясь, что звонящему хватит терпения подождать.

За порогом стояла девушка-подросток в старой армейской шинели. Веснушки, взлохмаченные, как разграбленное птичье гнездо, волосы и бегающие глаза.

— Привет, я по программе.

Она отвернула лацкан шинели и повернулась так, чтобы Рут увидела значок с рекламой реабилитационной клиники для наркоманов. Уж не позвонила ли Лидия под влиянием их разговора о дурных привычках по горячей линии? Уж не по ее ли, Рут, душу явилась эта юная спасительница?

Но нет, девушка больше смахивала на бродяжку, чем на увещевателя, и в программу попала, должно быть, не по своей воле.

— Очень приятно, — сказала Рут.

— Я художница.

— Еще приятнее.

Девушка сунула в рот сигарету, чиркнула зажигалкой и глубоко и с жадностью затянулась.

— Я… типа как… ну, продаю свое. Хожу по домам, предлагаю. Это часть программы.

Она наклонилась, развязала тесемки на зажатой между ног папке, оклеенной радужными полосками голографической ленты, вытащила первый попавший под руку лист формата А-2 и протянула его Рут.

— Здесь вот сова… это вроде как мудрость. Сидит на дереве и смотрит на все то дерьмо, что творится внизу.