Фридрих Незнанский - Место преступления

— И кем же подписан этот ваш… акт? — с сарказмом спросил следователь.

— Тем, кто был на месте преступления и проводил экспертизу. Судебным медиком Авакумовым Игорем Федосовичем. Тайны тут никакой. Просто, я думаю, господину Крохалеву потребовалось подтверждение его собственной версии, вот он и надавил на честного врача, пригрозил даже. А сам продиктовал свое заключение секретарше главного врача и потребовал, чтобы Игорь Федосович подписал его. А затем вручил акт вам, тем самым сознательно введя вас в заблуждение. Я тоже следователь, только бывший, и уж нам-то с вами, Василий Захарович, отлично известно, как такие подлоги совершаются. Разве не так? Впрочем, имеется еще ряд серьезных обстоятельств, которые категорически отрицают даже намек на самоубийство. — И, не давая Прыгину очнуться от неприятной новости, Гордеев продолжил тем же дружелюбным тоном: — Так вы советуете мне отправиться в Дорогобуж? Что ж, я так и сделаю. Только вы уж, как положено, черкните свое разрешение в архив прокуратуры. Вы ж ведь прекращали дело, я не ошибаюсь? А то ведь набегут со всех сторон, уговаривать станут, чтоб не тревожил прах покойника. Как там у вас районный прокурор, по-прежнему всех боится? — Гордеев усмехнулся понимающе. — В самом деле, Василий Захарович, не к Сердюку же с такой мелочью обращаться? Это ж только представьте себе, мне прямо от вас придется в Москву звонить, в Генеральную прокуратуру, оттуда станут звонить Борису Петровичу, а он с вопросами — к районному прокурору, а тот — опять к вам… Так зачем нам гулять по кругу. Все равно ведь достану дело, просто и вашего времени жалко. Да и выводы в конечном счете могут оказаться нехорошими.

— А я разве возражаю? — нейтральным тоном заявил Прыгин. — Охота вам копаться, валяйте, только все ваши догадки…

— Да не догадки, Василий Захарович…

— А я сам расспрошу Игоря Федосовича, — с угрозой произнес следователь.

— Не советую, чисто по-дружески. На вас же, я знаю, уже и вчерашнее дело повесили, а там опять та же история повторяется.

— Вам-то откуда известно?! — почти зарычал вдруг следователь.

— Да все от того, кто позже был задержан полковником, Василий Захарович, — улыбнулся в ответ Гордеев. — Мне теперь и к нему допуск нужен.

— Так обвинение против предполагаемого убийцы еще не выдвинуто, куда вы торопитесь?

— А если не выдвинуто, на каком основании задержан?

— А это вы можете выяснить у тех, кто производил задержание.

— Что ж, мне ясна ваша позиция, Василий Захарович. Значит, вы ничего не решаете, а решает тут у вас только один человек, который считает себя вправе распоряжаться чужими судьбами. В таком разрезе у нас, очевидно, и состоится беседа с вашим смоленским прокурором, ведь должен же он узнать, как в его епархии относятся к соблюдению норм закона его сотрудники. Вы согласны со мной?

— Слушайте, чего вы от меня-то хотите? Все, что вам потребовалось, вы получили!

— Нет, не все. Я — адвокат задержанного вами без всякого предъявления обвинения сотрудника уважаемого охранного предприятия, с которым, извините, не гнушается работать даже Генеральная прокуратура…

— Послушайте, господин адвокат! Вы мне уже надоели со своей Генеральной прокуратурой!

— Я думаю, вы не правы, Василий Захарович, — спокойно парировал Гордеев. — Неужели вы считаете, что вправе держать в тюрьме задержанного, а затем, по истечении трех суток, не найдя решительно никаких доказательств его виновности, поскольку у него есть железное алиби, которое почему-то совсем не заинтересовало господина полковника, отпустите Агеева со своими извинениями, и этого всем нам будет достаточно? Ошибаетесь, уважаемый. И ошибаетесь вдвойне, если думаете, что подобное самоуправство сойдет и вашему Крохалеву с рук. Могу вас уверить, что мы постараемся доказать, какими мотивами пользовался полковник милиции, совершая откровенное беззаконие. Можете прямо так и передать мои слова ему.

Юрий Петрович знал, что примерно в это время, или чуть позже, у патологоанатома будет Турецкий, который проведет с доктором «душеспасительную беседу», чтобы обрисовать общую картину расследования и заполучить того в союзники.

Филя докладывал, что Игорь Федосович — человек честный, но, как все честные люди, окруженные со всех сторон недоброжелателями, имеет иногда свою точку зрения на пути и способы достижения справедливости. Но ведь может он и не захотеть вступать с Крохалевым в открытую конфронтацию: мол, вот вам подлинный акт медэкспертизы, и идите от меня прочь!