Фридрих Незнанский - Место преступления

И снова он испытал психологический эффект дежа-вю: было уже это все, было ведь, сам видел, и другие рассказывали, — ну, просто классика, до чего все то же самое!

За обитой железом дверью была другая, с глазком и сеточкой микрофона.

— Вы к кому? — услышал Александр Борисович совсем не гостеприимный голос.

— Компания «Ника» здесь располагается?

— А вы — от кого?

Вот уж совсем идиотский вопрос! Разве так вкладчиков встречают приличные инвесторы? Турецкий громко хмыкнул.

— От себя и своей сестры.

— Вы — местный?

— Я — нет, сестра — да. Послушай, что за допрос? — Александр Борисович немного сменил интонацию на более строгую и раздраженную.

— Это — не допрос. Проходите, — не обиделся на «ты», очевидно, охранник.

Дверь щелкнула и отворилась в небольшую комнатку с пультом охраны. Сам «сторож» был крупного роста, спортивного вида, с бритой головой типичного «братка», но в черной форме со многими золотыми нашивками на плечах и рукавах. Этакий «мореман». Или ресторанный вышибала, что ближе по теме.

— Сюда.

Он сам отворил другую дверь — в длинный коридор, устланный красной ковровой дорожкой. Освещение было здесь верхнее — стандартные для всех общественных мест, вплоть до туалетов, люминисцентные лампы, и ни окон, ни других дверей, только одна, в самом конце.

«Да, — усмехнулся Турецкий, — почище Лубянки. Наблюдают, наверное, нервничает жертва или готова уже безоговорочно пасть в ноги «благотворителям»? И он решил не менять своего спокойного и снисходительного тона, присущего пусть и не далекому, но знающему себе цену предпринимателю средней руки. Если и наблюдают, то джип-то наверняка заметили и оценили.

Остановил его новый глазок в двери. Турецкий постучал костяшками пальцев, и дверь отворил точно такой же вышибала, только меньше ростом, зато почти квадратный в плечах. Спортсменов бывших себе набрали, качков. Ясное дело, для чего. Чтоб клиент не спорил. И верно, поспорь тут…

Юная секретарша в белой рубашке оторвала пристальный взгляд от жидко-кристаллического монитора, и Александр Борисович увидел несвежее лицо в обильном макияже, заметно помятое, скорей всего, ночной жизнью. Все было у нее чересчур: вызывающе яркие губы, сильно подведенные глаза и даже пририсованные черным карандашом ресницы. Да и блондинка она была тоже искусственная, корни модно растрепанных волос были темными. Этакое чудище семидесятых годов — от трех вокзалов. «По три или по пять рублей они шли? — с юмором подумал Турецкий. — Эх, деньги! Но ведь нельзя забывать, что тот же «трояк» — это была бутылка водки! Стеклянная валюта…»

Александр Борисович тоже в «элегантности» своей недалеко ушел от нее, изображая пусть и богатого, но нисколько не обладающего великим вкусом бизнесмена «новорусского покроя». Бросался в глаза неумело завязанный галстук, который мешал Турецкому при разговоре, он оттягивал узел, морщился и вертел шеей, как бы отдавая дань приличию, но не больше. А его единственным желанием, — читалось в глазах, — было снять проклятый галстук и сунуть его в карман.

— Вы у нас впервые? — почти повторился вопрос первого стражника, и девица взглянула на него с явным интересом. Богатый — это было видно.

Александр Борисович самым что ни на есть «обычным», то есть не «интеллигентским», языком стал рассказывать о себе, о сестре, живущей здесь, о своем желании помочь ей, пострадавшей не так давно по причине банкротства «Меги». Даже договор с ней показал, и секретарша с подчеркнутым вниманием его прочитала. И он забрал его, сложив и спрятав в карман. А сам тем временем бесцеремонным, немного скучающим взглядом осматривал большое помещение за открытой дверью приемной офиса, в котором он теперь находился. Там двое молодых людей и девушка, также в одинаковых белых рубашках, — форма, очевидно, — пялились в экраны компьютерных мониторов, шустро бегая «мышками». Нет, это не Москва. Вся троица была заметно потасканного вида, и на него не обращала ни малейшего внимания, будто появление клиента было для них обычной, скучной и даже надоедливой рутиной. А если кто и был заинтересован в нем, так это секретарша.

Но когда Турецкий закончил свою преамбулу, девица встала и ушла в ту комнату, кивнув ему, чтоб немного подождал, и притворив за собой дверь.

Охранник, заметил он, сидел на диване у двери и не спускал с него равнодушного и неподвижного взгляда. Ну, конечно, а вдруг клиенту приспичит в секретарском столе покопаться?