Фридрих Незнанский - Имя убийцы

— Нет, я не могу выслушивать этот бред, — покачала головой Инесса Дмитриевна. — Настенька, мне кажется, нам пора пригласить адвоката.

— Да хоть все адвокатское сообщество, — улыбнулся Турецкий. — Позвольте, я закончу. Осталось немного. На этом ваше участие в преступлении еще не заканчивается. Но об этом потом. Следователю Шеховцовой удается скрывать свою вторую жизнь. У нее большие запасы относительно безвредного снотворного для ограниченного в передвижениях мужа. У нее отличная выдержка, она стоически выдерживает удар, когда приходит известие о найденном на озере теле генерала. Опустим ее переживания — могу вам сказать, они поистине шекспировские. О, мой генерал… Уже понятно, что перемен к лучшему в ее жизни не будет. Она удерживает позывы к суициду, гонит от себя мысль о благородной мести, поскольку догадывается, что же именно произошло в ночь, когда погиб ее любовник. Неделю она живет, как в тумане, но окружающие этого не замечают. К ней давно подъезжает охранник Лыбин, остававшийся, разумеется, в счастливом неведении относительно связи Щехов-цовой с Бекасовым. Для него она всего лишь следователь прокуратуры — несчастная, затурканная жизнью женщина. Он влюблен в нее, хочет взаимности. Она никогда не обращала на него внимания, но за несколько дней до убийства в прокуратуре обратила. Она уже не может выносить свое состояние, поехала поздно вечером к нему домой, где провела несколько часов. Разумеется, влюбленность Лыбина вспыхнула после этого с новой силой. Она дает ему свой «закрытый» номер — толку-то ей теперь от этого номера… Шестое мая, пятница, Лыбин меняется в девять утра, заходит в туалет перед тем, как покинуть здание. Появляется Регерт, объявляет Недоволину, что является очевидцем событий на озере. Лыбин это слышит. Покинуть здание незаметно он не планировал, просто так вышло. Недоволин отвернулся, а входная дверь не скрипит. У него и в мыслях не было, что Шеховцова причастна к преступлению, просто посчитал своим долгом, выйдя на улицу, ей позвонить и сообщить последнюю информацию — в кабинете прокурора сидит «человек-очевидец», и если ей интересно… Разумеется, Шеховцовой было интересно. Она покинула свое рабочее место на третьем этаже, спустилась в коридор второго этажа, заглянула в приемную. Оттуда плавно перетекла в кабинет прокурора. Дальше, я думаю, понятно. Она потеряла в этой жизни многое, но еще не все. «Здравствуйте, — сказала она человеку, ожидающему прокурора. — У вас имеется информация?» — «Да, — ответил тот. — Я видел все, что произошло на озере. И разговаривать буду только с прокурором». Она решила, что он ее узнал — поскольку нахмурился и стал всматриваться в ее лицо. Потемнело в голове у следователя Шеховцовой. Она пробормотала, что должна забрать кое-что из шкафа, зашла со спины, взяла первое, что попалось под руку… Стерла отпечатки пальцев, выскользнула в коридор, побежала к себе на третий этаж… Самое смешное, что она ото сделала совершенно напрасно.

— Как это? — не понял Багульник.

— Путаница, — объяснил Турецкий. — Заплутала в двух преступлениях, из которых была причастна лишь к одному. Регерт не был двадцать третьего апреля на Лебяжьем озере. Соседка сказала, что по субботам он ездит к матери в Спиринский дом престарелых. Слишком поздно соотнес я ее слова с фактами преступления. Но мало ли, может, в тот день не поехал… Я нашел место, где рыбачил Регерт. Это северная оконечность озера, напротив места, где рыбачил генерал. Места глухие, другие рыбаки там бывают редко. Он заметил, что на южной стороне осуществляется какая-то возня. Отправился туда по восточной тропе вдоль берега — возможно, из любопытства, возможно, спички попросить. Вот и стал свидетелем.

— Но почему вы решили, что он не был там двадцать третьего? — проворчал майор.

— След сапога в стороне от тропы, — объяснил Турецкий. — След принадлежит Регерту — я нашел у него в доме эти сапоги. То есть шел себе человек по твердой каменистой тропе в светлый полдень, и вдруг ступил вправо и погрузился в грязь. Зачем? Он же не слепой. Другое дело, если это происходило ночью! Человек торопится, он примерно знает, где тропа, но его движения неуверенны, сбивчивы, он оступается, что неудивительно в темноте, сапог погружается по щиколотку в грязь…

— Убедительно, — важно кивнул майор. — Хотя и не факт.

— Не факт, — подавил улыбку Турецкий. — Сегодня вечером я снова съездил в Корольково и повторно поговорил с соседкой. Она напрягла всю свои извилины и вспомнила, что в ту субботу Регерт также ездил в Спирино, а стало быть, в полдень он никак не мог быть на Лебяжьем озере.