Эдуард Хруцкий - Приступить к ликвидации

— Сейчас жить можно, — сказал шофер, — карточки отоваривают как надо. И жиры, и сахар, и мясо. Не то что в прошлом году.

— Натерпелись? — спросил Данилов.

— Всякое было, товарищ подполковник.

Они вышли на Невском и пошли в сторону Дворцовой площади. Многолюдно было на главной улице города, у лотков с книгами стояла очередь.

Данилов встал тоже и купил двухтомник Бальмонта, за которым много лет охотился в Москве. Игорь тоже купил несколько книг и конверты с ленинградским штемпелем.

Никитин же завел веселый треп с хорошенькой, до синевы худенькой, большеглазой девушкой-продавщицей. Немедленно назначил свидание.

— Быстрота и натиск, — усмехнувшись, сказал он Муравьеву. — Девушка классная, зовут Оля.

— Ну и что?

— Пойду на свидание.

— Если тебя Данилов отпустит.

— Он мою личную жизнь разбить не посмеет.

— Данилов все может, — мрачно изрек Игорь.

— Вы это о чем? — подошел к ним подполковник.

— О субординации, Иван Александрович, — нашелся Муравьев.

Они шли по Невскому мимо заваленных мешками с песком витрин, мимо заколоченных досками и фанерой окон, мимо надписей: «Эта сторона улицы особо опасна при артобстреле».

Они шли по главной улице города, и каждый думал о своем. Никитин со злобной яростью вспоминал немцев, подсчитывая, сколько легло их на подступах к городу. Игорь пытался восстановить в памяти пушкинские строки, связанные с невским чудом. А Данилов жадно вглядывался в лица людей, словно читал по ним страшную блокадную книгу.

Война, сколько она принесла горя и сколько принесет еще! Сколько пережили эти девушки, спешащие им навстречу? А этот старик с гвардейской осанкой, в высокой каракулевой шапке? А этот пожилой милиционер, стоящий на углу Невского? Неужели пройдут годы и забудут подвиг этих людей, подвиг бегущего ему навстречу пацана в промасленном ватнике, заменившего у станка отца?

И сам себе Данилов ответил, что не забудут. Всем воздадут по заслугам, каждому найдется место в многотомной истории подвига его соотечественников.

В комендатуре Ленинградского уголовного розыска их документы проверили с особой тщательностью. Дежурный долго читал командировочные предписания, проверял удостоверения, сравнивая фотографии с оригиналами. Наконец Никитин не выдержал:

— Ну чего ты бумажки рассматриваешь? Позвони начальству, оно в курсе.

Дежурный протянул им документы и сказал:

— Вы у нас первые гости из Москвы. Вроде как символ.

При слове «символ» Никитин замолчал, видимо, это слово ассоциировалось у него с памятником.

— Так что, товарищи, — продолжал комендант, — милости просим. Степанов, проводи москвичей к начальнику.

Их уже ждали. И Данилов понял маленькую хитрость коменданта. На столе дымились стаканы с чаем, лежали скромные бутерброды. Начальник Ленинградского уголовного розыска встретил их у дверей, крепко пожал руку.

— Знакомьтесь, товарищи, это наш начальник ОББ, — он показал на невысокого подполковника.

Никитин молча, не ожидая приказания, поставил на стол мешки.

— Это, значит, — сказал он, — товарищ подполковник, наши ребята из МУРа посылку вам прислали.

Начальник сунул руку в мешок, достал пакет с сахаром.

— Спасибо. Мы эти продукты отправим в наш профилакторий, где лежат сотрудники Ленинградской милиции. Истощение у многих из них.

Они пили чай, и Данилов рассказывал о Москве. Ленинградцев интересовало все: вернулись ли из эвакуации театры, начали ли работать институты, каковы продовольственные нормы, идет ли строительство метро? Данилов хотел услышать о Ленинграде, о днях блокады, но хозяев интересовала Москва.

И Данилов понял их. Слишком долго эти люди были отрезаны от Большой земли. Теперь им хотелось знать все о ней.

— Мы вас неподалеку разместим, в нашем общежитии, — сказал начальник ЛУРа.

— Может, вечерком заглянете на огонек? — предложил Данилов. Начальник полистал отрывной календарь.

— Часиков в двадцать устроит?

— Конечно.

— Ну до вечера.

Муравьев и Никитин пошли устраиваться, а Данилов с начальником ОББ Трефиловым сидели в его кабинете.

— Вот смотри, Иван Александрович. — Трефилов положил на стол листы бумаги, на которых были наклеены красные, зеленые, желтые, синие квадратики.

Данилов взял их. На квадратах четко было напечатано: хлеб, жиры, сахар, мясо, водка.

— Это отрывные талоны от карточек. Ими магазин отчитывается за количество проданных продуктов. Туфтовые талоны давали преступникам возможность создавать излишки продуктов в магазинах. Эти излишки и обменивались на ценности. Эксперты дали заключение. Вот, — Трефилов ткнул пальцем в один из листов, — это производство фирмы «Розанов и К°», — а те — подлинные.