Кейт Аткинсон - Поворот к лучшему

Куда он отправится, если отключить все эти аппараты? Уплывет в какой-нибудь внутренний космос, как одинокий, сброшенный с корабля астронавт? Будет забавно (даже поразительно), если загробная жизнь все же существует. Если есть рай. Глория не верила в рай, хотя иногда с беспокойством задумывалась о том, что он существует, только если в него веришь. Интересно, были бы люди в таком восторге от загробной жизни, если б она проходила, скажем, под землей? Или в окружении людей, подобных Пэм. И была бы беспощадно, изнурительно скучна, как бесконечная баптистская служба, но без радостей полного погружения. Рай для Грэма, пожалуй, тридцатилетний «Макаллан», сигара «Монте-Кристо» и, как выяснилось, девица с плеткой.

Он считал себя неуязвимым, но смерть осалила его. Грэм думал, что может откупиться от чего угодно, но мрачной старушенции с косой его бакшиш ни к чему. Старухе, мысленно поправилась Глория, — уж кто-кто, а Смерть заслуживает уважительного отношения. Глория была бы не против оказаться на ее месте. Только она была бы не мрачной старухой, а скорее позитивной («Проходим-проходим, не суетимся»).

«Им никогда до меня не добраться», — говорил Грэм. Он всегда вел себя точно неприкасаемый, один в поле воин, которому закон не писан, — он вопил от радости, обдурив налоговую или таможенно-акцизное управление, пренебрегал правилами охраны труда и техники безопасности и строительными нормами, выбивал разрешения на строительство, подмазывая колеса взятками и откатами, рассекал по крайней правой полосе со скоростью сто миль в час на своей шикарной тачке с тонированными стеклами. Тому, кто дурного не замышляет, незачем тонировать стекла. Сама Глория терпеть не могла задернутых штор, закрытых дверей — все должно быть на виду. Если стыдишься того, чем занимаешься, — не нужно этим заниматься.

Дважды ему удалось увильнуть от наказания за превышение скорости, один раз — за неосторожную езду, один раз — за вождение в пьяном виде — благодаря какому-нибудь братцу-масону, работающему в суде, не иначе. Несколько месяцев назад его остановили на шоссе А9 — он выжимал сто двадцать миль в час, одновременно разговаривая по мобильнику и поедая двойной чизбургер. И это не всё! Тест на алкоголь показал превышение нормы, но дело даже не дошло до суда, обвинение очень удачно развалилось из-за формальности — Грэму якобы выслали не те бумаги. Глория отлично представляла себе, как все было: одна рука на руле, телефон зажат между ухом и плечом, с подбородка капает котлетный жир, изо рта разит виски. Она тогда подумала, что в этой отвратительной картине не хватало только женщины на пассажирском сиденье, делающей Грэму минет. Теперь она считала, что так, скорее всего, и было. Глория терпеть не могла слово «минет», а вот «фелляция» ей даже нравилось, похоже на итальянский музыкальный термин — адажио, кон грация, фелляция, — хотя акт сам по себе она находила тошнотворным во всех смыслах.

Последний свой выход сухим из воды Грэм отметил шумным, помпезным ужином в ресторане отеля «Престонфилд-хаус» с Глорией, Пэм, Мёрдо и шерифом Алистером Крайтоном. Весьма полезно иметь в друзьях по гольф-клубу шерифа. Глория четыре десятка лет прожила в Шотландии, но слово «шериф» не ассоциировалось у нее с шотландской судебной системой [42] В шерифских судах, относящихся к системе нижних судов Шотландии, судьей выступает шериф. — она по-прежнему представляла себе жестяные звезды ровно в полдень [43] Аллюзия на классические вестерны «Жестяная звезда» (The Tin Star, реж. Энтони Манн, 1957) и «Ровно в полдень» (High Noon, реж. Фред Зиннеман, 1952). и Алана Уитли в роли злодейского шерифа Ноттингемского в «Робин Гуде». Она запела себе под нос мелодию из старого сериала: «Вдоль по лощине едет Робин Гуд, Робин Гуд…» Разве в Ноттингеме есть лощины?

Глории нравился «Робин Гуд» и его простой посыл: плохие наказаны, хорошие вознаграждены, справедливость восстановлена. Отбери у богатых, раздай бедным — основные коммунистические принципы. Вместо того чтобы слезать с барного табурета и идти за Грэмом, ей нужно было нарядиться в дафлкот [44] Однобортное короткое пальто из плотной шерсти, с капюшоном, считалось «униформой» левых, после того как Майкл Фут (1913–2010), лидер левого крыла лейбористов, в 1981 г. появился в дафлкоте на официальной церемонии возложения венков к памятнику погибшим в мировых войнах. и по утрам в субботу продавать «Социалистического рабочего», стоя на продуваемом углу под дождем (и опять-таки заниматься сексом со столькими мужчинами, что и имен бы их не помнила, не говоря уже о лицах).