Анна Данилова - Убийство в соль минор

— Поезжай и ты, — погладила меня по плечу Валя.

— А я постараюсь найти следы Коблер с того самого момента, как она ступила на российскую землю, — сказала Лиза. — Кроме того, заеду к Мирошкину, узнаю, что нового появилось по ее делу. Телефонные разговоры, электронная почта, а может, если получится, поговорю с вдовцом, господином Коблером.

И вот так случилось, что в холодный февральский вечер ужин, обещавший быть домашним, уютным и неторопливым, закончился как-то совсем уж неожиданно.

Лиза уехала первой. Валя, надев, по моему настоянию, теплую меховую куртку, села в ереминский внедорожник вместе с Глафирой. Я же, всех проводив, переоделся, взял подарок, запер дом и отправился в ресторан «Русь» на юбилей дирижера Щеглова.

В половине девятого я припарковал свою машину перед рестораном.

Праздник был в самом разгаре, однако мое появление не осталось незамеченным. Пробираясь через густую толпу танцующих веселых людей, я добрался наконец до юбиляра, Дмитрия Максимовича Щеглова, которого очень уважал и считал не только очень талантливым музыкантом, но и просто порядочным человеком, с которым мне приходилось иногда работать вместе, и поздравил его, вручив новые золотые часы, являющиеся частью моей коллекции, начало которой было положено в памятный вечер после моего первого концерта в С.

Все эти часы (девять коробочек, которые заняли целую полочку в нашем домашнем сейфе) были мне подарены в разное время разными людьми, чиновниками, меценатами, музыкантами, художниками, театралами, всеми теми, кто искренне любил мое творчество и желал стать вхожим в наш дом. Я был даже рад, что пусть и таким вот иезуитским образом, да еще и с большим опозданием, смог поздравить моего коллегу столь ценным подарком.

— А где ваша жена? — спросила меня разрумянившаяся от выпитого, да и от танцев супруга Щеглова, скрипачка Вера, рыжеволосая полненькая женщина с милым розовым лицом и большими карими глазами.

— Она не смогла прийти, у нее температура, — с трудом солгал я, не в силах смотреть в глаза Вере и представляя себе совершенно здоровую Валю, мчащуюся через ночь вместе с Еремой и Глафирой в неизвестное мне Подлесное. Мое воображение нарисовало мне густой лес на большом пышном облаке, под которым, в его тени, «под лесом», находилось маленькое село с мокрыми голыми садами и дымящимися печными трубами.

— Жаль. Знаете, мы все так полюбили Валентину! Прелестная женщина. И я рада, что вы нашли друг друга. Чудесная пара…

— Спасибо за подарок, — кивнул мне высокий и сухой Щеглов. — И хорошо, что ты пришел.

Белая атласная бабочка упиралась в его покрасневший кадык, дирижер улыбался ровными белыми зубами. Он был утомлен юбилеем и одновременно счастлив, что собралось так много друзей.

— Ты Федора не видел? — спросил я так, как если бы речь шла о нашем общем знакомом.

— Горкина, что ли?

— А что, здесь есть еще один Федор? — На этот раз я так смутился, что даже отвернулся, боясь, что выражение моего лица выдаст всю мою растерянность.

— Вон он, видишь, беседует с дамой в красном.

Я улыбнулся Щеглову, похлопал его по плечу и пошел к барной стойке, где увидел того самого парня, что был на видео из ресторана, где он сначала обхаживал мою жену, а после выяснял отношения с мадам Коблер.

Признаться, плана у меня никакого не было. Я вообще не понимал, как Лиза с Глафирой могли допустить, чтобы я встречался с человеком, являющимся главным подозреваемым в убийстве Коблер. Неужели они не понимали, что я могу своими дурацкими, непрофессиональными вопросами попросту спугнуть его! И хотя они сказали, что у следствия на него ничего нет, поскольку на видео он запечатлен всего лишь беседующим с Коблер, я бы на месте следователя непременно задержал его.

— Что-то меня сегодня алкоголь не берет, — сказал я небрежно, обращаясь к нарядно одетому молодому господину, держащему под локоть зрелую даму в красном платье и на ухо ей что-то нашептывающему.

— Ба, кого мы видим, кого мы лицезреем! — пропела выглянувшая из-за плеча стоящего ко мне спиной Горкина дама, в которой я с трудом признал виолончелистку Люду Басову. — Сережа, Смирнов!

Она была пьяна и находилась в благостном настроении, когда любишь всех.

— Как же я рада тебя видеть! — Она простерла ко мне свои голые руки. Ее пышный бюст, обтянутый эластичным красным гипюром, всколыхнулся.

— И я тоже рад тебя видеть, Люся, — улыбнулся я ей одними губами.

— Федя, ты же знаком с ним?