Фридрих Незнанский - Деликатное поручение

«Легко сказать, не забивай себе голову, — раздраженно думал Турецкий. — Нет, конечно, Костя здесь ни при чем. Он повел себя абсолютно естественно и правильно. Но и при чем здесь я? Еще понимаю, если бы я был сотрудником ГРУ или какого-нибудь другого подобного ведомства. Но я-то работаю в Генеральной прокуратуре. И что за личное дело? Личные дела у всех, и что? Все должны звонить Александру Борисовичу Турецкому? В конце концов, я не один в прокуратуре работаю. У нас очень много хороших, талантливых следователей. Молодых. Почему именно Турецкий?»

За текущими делами рабочий день постепенно подходил к концу. Старший помощник заместителя генерального прокурора Александр Турецкий нет-нет, но все еще размышлял о звонке министра иностранных дел.

Наверное, он размышлял бы об этом и по окончании рабочего дня, и, может быть, даже на следующий день, но в шесть часов на его столе задребезжал телефонный звонок.

— Александр Борисович? — вежливо поинтересовался незнакомый мужской голос. — Извините, я не оторвал вас от дел?

— Нет, не оторвали. Простите, а с кем я разговариваю?

— Борис Константинович Крылов, — представился голос, — министр иностранных дел. Александр Борисович, я звонил вам сегодня утром, но вас еще не было. — Голос министра был чуть ли не заискивающим.

— Да, я знаю, — как можно холоднее ответил Турецкий, — Константин Дмитриевич мне сказал о вашем звонке.

— Александр Борисович, мы смогли бы с вами встретиться завтра? В любое удобное для вас время.

— Извините, но, боюсь, это невозможно. У меня сейчас очень много работы. Не думаю, что мне удастся выбрать время.

— Александр Борисович, мне неловко настаивать, но я все-таки очень прошу вас о встрече. Мне посоветовал обратиться к вам очень близкий друг. А дело, о котором идет речь, не просто важное, оно носит чрезвычайно личный характер. Я очень прошу вас уделить мне хотя бы пятнадцать минут.

Все-таки дипломаты не зря учатся в институте. И уж тем более не зря некоторые из этих дипломатов становятся в результате министрами иностранных дел.

Старший помощник генерального прокурора Александр Борисович Турецкий был польщен.

— Хорошо, я могу подъехать к вам завтра утром в десять часов. Но времени у меня будет немного, и я хочу сразу сказать во избежание дальнейших недоразумений, что никакой помощи я обещать вам не могу. Надеюсь, вы меня понимаете.

— Александр Борисович, я вам очень признателен, — в голосе министра послышалось облегчение, — я буду ждать вас завтра в десять.

Повесив трубку, Турецкий отправился прямиком в кабинет Меркулова.

— Ты что это такой гордый? — поинтересовался Константин Дмитриевич. — Не иначе министр звонил.

— Звонил, — равнодушно ответил Турецкий, — попросил уделить ему завтра утром пятнадцать минут.

— Ну так уделите, Александр Борисович. Хотя у меня есть подозрение, что пятнадцати минут окажется недостаточно.

— Да, я согласился.

— Знаешь, Саша, — поморщился Меркулов, — у тебя сейчас такой вид, что тебе впору говорить не «я согласился», а «мы согласились». Впрочем, это не важно. Коли согласились, то и действуйте по обстоятельствам. А пятнадцати минут вам точно не хватит. Помяни мое слово.

И в этот раз многоопытный Константин Дмитриевич Меркулов оказался прав.

Несмотря на мрачные предчувствия Александра Борисовича, потепления на следующий день не произошло. Однако, памятуя о вчерашней пробке, Александр Борисович выехал из дома с запасом.

Ночью опять шел снег, поэтому снегоуборочные машины продолжали трудиться. Но пробок, к счастью, пока не предвиделось.

Вспомнив, как он забирал машину со стоянки, Александр Борисович улыбнулся.

Дело в том, что вчера вечером Александр Борисович Турецкий имел проникновенный разговор со сторожем стоянки, с тем самым, который утром говорил ему о том, что все места заняты.

Когда Турецкий подошел к стоянке, было уже темно. Свет горел только в сторожке. Но даже в темноте, стоя за закрытыми воротами, Александр Борисович сумел заметить, что стоянка по-прежнему полупустая.

На звонок из сторожки вышел сторож. Очевидно, он уже хорошо успел принять на грудь, поэтому его слегка пошатывало. Хотя взгляд был абсолютно трезвым. Сторож открыл ворота, и Александр Борисович вошел внутрь.

— Хороший ты мужик, — неожиданно сказал сторож.

— Почему? — удивился Турецкий.

— Простой. Другие бы бычиться начали, а ты не стал. Ты извини, на самом деле, что я с тебя денег хотел снять. Тут же сразу не поймешь, публика сам знаешь какая. Вообще-то меня Серегой зовут.