Фридрих Незнанский - Близкий свет

Александр сказал об этом, не сильно, что называется, задумываясь о смысле своего совета, а вот Ирина насторожилась. И решила поговорить с теткой об этом. Ей показалось, что в ее сетованиях как раз и прозвучало откровенное недоумение по поводу того, что никто так и не узнал, да, кажется, и не собирается узнавать, истинной причины смерти, хотя вон уже, сколько времени прошло. Вроде и из полиции никаких проясняющих сведений не поступало. И о чем там думают, непонятно. Зато теткино неодобрение к Шурке, как к носителю высшей законности, вообще, явно почувствовалось….

Ирина даже уловила в интонации тетки, возмущающейся странной ситуацией с выяснением причин смерти красивой молодой женщины, да еще к тому же известной артистки, некое сожаление по поводу того, что в новой демократической стране никому нет дела до обычной человеческой судьбы. Мол, при советской власти уже, небось, на пупах бы крутились все эти полицейские милиционеры, потому что их давно бы крепко взгрело начальство — за медлительность и халатное отношение к делу. А нынешним вроде бы даже и причину искать незачем: сама неизвестно, от чего лечилась, и сама же неизвестным лекарством отравилась. Ну, так что ж теперь делать? Нанимайте частного сыщика, который выполнит обязанности государства, но только за хорошее вознаграждение. Вот как Шурик, как все охранно-розыскное агентство «Глория», к помощи которого все чаще прибегают люди со своими заботами и несчастьями. Не дело, конечно, но заметно, что и другого выхода никто не видит. Кругом же коррупция, будь она неладна, и демократия тут ни при чем, если основа основ государства — правоохранительные органы — повязаны поголовной коррупцией.

Ирина недовольно поморщилась: кажется, она уже и сама уже начала пользоваться Шуркиными интонациями, разбрасывая обвинения налево и направо, ни за что конкретное, в сущности, лично не отвечая. Удобная позиция…

За ужином разговор возобновился словно бы сам по себе. А может, это Шурка, чьи мозги, разумеется, если не заняты посторонними бабами, то всегда нацелены на все эти привычные для него следствия-расследования, спровоцировал его. Во всяком случае, он, как бы между прочим, заметил, помешивая в стакане с чаем раздавленную чернику, — лечиться так лечиться! — что, если женщина, потерявшая единственную дочь, да к тому же, вероятно, и кормилицу, действительно желает добиться истины, ей легче всего не ждать решения компетентных органов, а обратиться к адвокату. Тот проведет соответствующее расследование, и одинокая пожилая женщина сможет получить хоть какую-то компенсацию от государства. И тянуть с этим делом не надо: чем больше пройдет времени, тем меньше будет обнаружено улик и фактов. Это он как профессионал советует. И, кстати, тут же вспомнил он, неподалеку, почти в центре Майори, вблизи от отеля «Балтик-Бич», имеется адвокатская контора бывшего отличного сыщика, а ныне адвоката Дорфманиса, с которым ему приходилось работать совсем недавно. Шура посмотрел с улыбкой на жену и добавил:

— Это было дело, связанное с убийством Эвы, если помнишь. Он — толковый мужик. И если у этой вашей Ады, или как там ее, Адель, Аделина, Аделаида? — Турецкий еще шутил! — возникли вопросы, она вполне может проконсультироваться с адвокатом, тот не откажет в помощи. И недорого, кстати, возьмет. Его зовут Лазарем Иосифовичем, — добавил он и, полностью отключившись от темы, немедленно принялся за свой чай.

«Вот же счастливое умение! — почти восхитилась Ирина откровенной наглостью мужа. — Это ж надо?! При мне вспомнить о своей… Ну, негодяй, ничто его не пробирает! И ведь тут же сделал такой вид, будто у них ничего не было!» Но ревность Ирины длилась недолго. К чему теперь говорить о той покойнице, задушенной преступником, охотившемся, как выяснилось, вовсе не за ней, а за Шуркой, в воронежской гостинице? Она вспомнила собственные размышления сегодня на пляже и решила, что Шуркина шальная башка все-таки хоть и с заметными моральными издержками, однако варит в правильном направлении. Молодец…

Режиссер Петер Августович Ковельскис принял умный совет Инги и озвучил идею обращения в адвокатскую контору на поминках, где ему внимали с неоднозначным интересом. Он без труда нашел указанную контору и договорился с молодым человеком, который представился помощником адвоката Дорфманиса, Димитрисом Вилипсом, о том, что те возьмутся за такое расследование. Но им было необходимо знать все, что касается погибшей, и не из слухов, а из первых рук. И режиссер назвал ему адреса и телефоны матери Лоры, ее подруги Инги и тех нескольких работников театра, кто знал о решении актрисы сбросить лишние килограммы. Впрочем, о причине ее такого решения он решил промолчать, полагая, что ничего, кроме осложнений и подозрений в свой адрес, не добьется. Сама решила. Да, был у них такой разговор, но фактически на бегу, за несколько часов до его отъезда в Москву, и разговор этот касался исключительно исполнения роли Дездемоны в «Отелло».